как гармонично в них сочетается вдумчивая, рассудочная осторожность с отважной дерзновенностью, причем без тени сомнения.

Он причинил мне такую боль, что я едва могу смотреть на него. Но если для спасения моей жизни потребуется человек со скальпелем, то я обращусь к нему. Не раздумывая.

Порыв ветра щекочет мне лицо – я вздрагиваю, но не от холода, а от мышечной усталости. А может, от горьких мыслей. Ситуация становится отчаянной, сколько еще мне тут сидеть, скрючившись на торфяной куче, без всякого плана. Мне нужна помощь. Я просила у мироздания ручную гранату, и мне послали Бин – очевидно, у них там такое представление о юморе. Но теперь…

Я снова смотрю на Джо, который в десяти метрах поодаль ничего не замечает и продолжает печатать в телефоне.

Он – моя ручная граната?

При мысли о том, чтобы обратиться за помощью к Джо, я вздрагиваю. Это унизительно. Это разбередит старые раны. Это худший вариант. Но единственный.

Я медленно вытаскиваю из кармана телефон и прокручиваю список контактов до номера Джо. И отправляю ему сообщение. Оно очень короткое и по существу. На самом деле в нем говорится всего лишь:

Привет.

Глава 7

При виде моего сообщения его передергивает. В буквальном смысле. А это означает…

Ничего не означает, быстро поправляюсь я, коря себя за то, что вообще обращаю внимание на подобные вещи. Какая разница, как Джо реагирует на мое сообщение. Мне просто нужно знать, готов ли он прийти на помощь. Хотя, будем честными, тайком наблюдать за ним весьма волнительно. Я как будто шпионю за ним.

Да чего уж там, я в самом деле шпионю.

Он по-прежнему пялится в экран, хмуря лоб, словно обдумывает массу сложных, не обязательно позитивных мыслей. Потирает себе лицо. Морщится. У него такой вид, как будто он хочет что-то сказать. А теперь отряхивается, точно избавляясь от дурного наваждения.

Я наблюдаю за ним и потихоньку начинаю закипать. Это я, что ли, дурное наваждение, от которого он пытается избавиться? Неужели я настолько ужасна? На себя бы посмотрел! Тоже мне нашелся, Святой Джо! Разгорячившись, я строчу новое сообщение:

Для специалиста по сердцам ты бываешь слишком неосторожным. Ты в курсе, что разбил мое, а?

Когда сообщение приходит, на его лице отображается шок, и я чувствую прилив удовлетворения. Вот так. Говорю все как есть. Я надеялась, что он сразу даст ответ, но он, похоже, сильно под впечатлением. Он неподвижно смотрит в телефон. Я явно повергла его в ступор, и это, вполне вероятно, было тактической ошибкой.

Отказываться от своих слов я не буду, потому что это правда. Он действительно разбил мне сердце. И, судя по выражению его физиономии, знает это. Но странное дело: сейчас, когда я наблюдаю за ним, у меня уже не так саднит. Я не чувствую себя настолько брошенной. По меньшей мере я могу поговорить. И, возможно, мне удастся извлечь пользу из этого разговора. Я быстро набираю новое сообщение:

Проехали. Я здесь не для обвинений. Я здесь, чтобы помочь тебе.

У Джо глаза лезут на лоб, что и было нужно, поэтому я тотчас отправляю вдогонку:

Полагаю, все эти годы ты задавался вопросом, как загладить вину передо мной. Полагаю, ты не спал по ночам, отчаянно ломая себе голову. Полагаю, ты мечтаешь о том, чтобы я предложила тебе способ поправить дело. Не так ли??

Джо читает сообщение, и его лицо понемногу светлеет. Уголки губ забавно дергаются, он как будто оживает.

Наблюдая за его реакцией, я вспоминаю о том, как мы смешили друг друга, и от этого начинает щемить в груди. О боже, цель целью, но с Джо мне лучше не связываться. Это пагубно отразится на моем здоровье. Впрочем, выбирать не приходится.

Затаив дыхание, я наблюдаю за тем, как он печатает ответ, и мгновение спустя мне на телефон приходит:

Ты читаешь мои мысли.

Это он серьезно? Или саркастически? Да плевать. Я отправляю в ответ:

Отлично. Читать мысли – мое хобби. У тебя, кстати, шнурки развязались.

Это не так, но уж очень хочется, чтобы он подергался. Он смотрит себе на ботинки, хмурится, затем поворачивается кругом, осторожно оглядывает дорожку. Затем переводит взгляд на окна дома, а я тем временем прикусываю губу, стараясь не хихикать. Наконец он присылает сообщение:

А ты где?

Я тотчас отвечаю:

Забудь. Ну что, готов помочь? Предлагаю заключить договор. При получении эсэмэс с текстом «розовый куст» бросаем все дела и бежим друг другу на помощь.

Джо изумленно смотрит в экран, затем строчит новое сообщение, при этом на его лице появляется озабоченное выражение.

Эффи, тебе нужна помощь?

Спасибо, наконец-то!

Именно этого я и добиваюсь и быстро набираю три слова:

Да. Розовый куст.

Он тотчас отвечает:

Понял. Договорились. Я согласен.

Ой, блин. Надо было выразиться яснее.

Нет. РОЗОВЫЙ КУСТ. Посмотри на розовый куст.

Тяжело дыша, я смотрю, как Джо поворачивается, осторожно смотрит на вышибалу, по-прежнему стоящего у входной двери, а затем обозревает ряд розовых кустов вдоль дорожки. Его вопрошающий, полуподозрительный взгляд поочередно перемещается с одного куста на другой, точно ожидая подвоха…

Наконец он видит меня, и глаза у него лезут из орбит. От изумления. Еще в них есть какое-то выражение, которое мне непонятно. Какое-то время мы молча пялимся друг на друга. Это наш самый продолжительный зрительный контакт за многие годы. Такое ощущение, что мы опять на связи, как в прежние времена, правда, сквозь сплетение стеблей и листьев розового куста. У меня возникает иррациональная потребность ночь напролет смотреть в его знакомое лицо из моего убежища.

Но увы. И зря я повелась, потому что это уже не прежний Джо, которого я любила и понимала. Это новый Джо, жестокий и необъяснимый. Просто они выглядят одинаково. Поэтому я отвожу глаза и набираю:

Подойди ближе.

Сначала он не шевелится, просто стоит, весь из себя такой досадно красивый, подсвеченный со спины вечерним солнышком. Наконец он отмирает, но не приближается, что характерно, а пишет сообщение:

Ты, я так понимаю, на свидании. Не хотелось бы мешать. Кстати, где твой красавчик?

Несколько мгновений я просто пристально смотрю на него, постепенно заливаясь краской. Черт бы тебя побрал.

Отвечать