Важным событием в жизни младшего лейтенанта Наполеона Буонапарте стал его первый после семилетнего отсутствия приезд на Корсику. Получив шестимесячный отпуск, он 15 сентября 1786 г. сошел с корабля на родной берег в порту Аяччо. Встречало его многолюдье горожан - не только родные, друзья и знакомые, но и просто любопытные: весь город знал, что приезжает на родину первый из корсиканцев выпускник Парижской королевской военной школы.

Главной радостью для Наполеона стала долгожданная встреча с мамой Летицией, братьями и сестрами, причем трех младших из них - шестилетнюю Полину, четырехлетнюю Каролину и полуторагодовалого Жерома - он увидел впервые. Старший из братьев Жозеф так вспоминал об этой встрече: «Приехал Наполеон. Это было большим счастьем для матери и для меня . У него были сочинения Платона, Плутарха, Корнелия Непота, Тита Ливия и Тацита во французских переводах. Кроме того, книги Монтеня, Монтескье и Рейналя. Все они находились в сундуке, который был гораздо больше того, где лежало его платье»[169].

Дома Наполеон с первых же дней, даже в присутствии Жозефа, занялся семейными делами как глава семьи. Он увидел, сколь нуждается в деньгах мама Летиция, которой приходилось кормить и воспитывать пятерых младших детей, а кроме того, оплачивать обучение Жозефа и Люсьена. Жозеф учился тогда на юриста в Пизанском университете, который в свое время окончил и «папа Карло», а Люсьен только начал осваивать азы богословия в духовной семинарии г. Экса на юге Франции. Наполеон потом всю жизнь будет трогательно вспоминать о «чудесах домашней экономии» у мамы Летиции: «Главный принцип, который она блюла, - ничего не тратить!»[170]

Содержать многолюдную семью с таким «главным принципом», конечно, было бы невозможно. Поэтому Наполеон все время своего офицерского отпуска в Аяччо хлопотал о выделении положенных многодетной семье Буонапарте пособий. Он стучался в двери самых разных чиновничьих инстанций, от местного интенданта до королевского генерал-контролера, но добивался лишь грошовых подачек, и это его удручало. Ему удавалось дважды продлевать отпуск ради хлопот о семье, но без видимых результатов. Между тем время и продленного отпуска заканчивалось. К счастью для всей семьи Буонапарте, в мае 1788 г., незадолго до вынужденного отъезда Наполеона с Корсики обратно в свой полк, вернулся домой из Пизы Жозеф уже с дипломом адвоката. «Таким образом, - подытоживает Ф. Кирхейзен, - Наполеон покинул мать и своих близких по крайней мере с сознанием, что у них есть теперь опора в лице старшего брата»[171].

А пока будущему императору вновь приходилось влачить скучную гарнизонную службу в захолустном Осконне - без надежд на быстрое и существенное продвижение. В таком угнетенном состоянии младший лейтенант Буонапарте решился, по данным ряда историков (все они обобщены в публикации П. С. Шереметева[172]), на отчаянный шаг. В 1789 г., за считаные месяцы до революции, он попросился через русского генерала И. А. Заборовского на службу в Россию с тем же чином. Должно быть, Екатерина II, имевшая тогда П. А. Румянцева и А. В. Суворова, не захотела принять к себе какого-то Буонапарте.

Что было бы с Наполеоном (и не только с ним, но и с другими худородными знаменитостями Франции), каков был бы предел их карьерных возможностей, если бы не Великая революция 1789 г.? Есть

все основания ответить на этот вопрос словами такого авторитета, как Фредерик Стендаль: «Если бы Людовик XVI продолжал править, Дантон и Моро были бы адвокатами, Пишегрю, Массена и Ожеро - унтер-офицерами, Дезе и Клебер - капитанами, Бонапарт и Карно - подполковниками или полковниками артиллерии, Ланн и Мюрат - шляпными торговцами или почтмейстерами»[173].

Вопрос принимать или не принимать революцию перед Наполеоном не стоял. Будущий венценосец был подготовлен к ней всем ходом своей жизни и своих помыслов и потому радостно приветствовал ее начало. «Вмиг все изменилось! - восклицал он, вспоминая позднее о пережитом в те дни. - Из недр нации сверкнула электрическая искра: это нация вспомнила о своих правах, о своей силе. О, человек! Как ты презрен в рабстве и как велик, когда тебя зажигает любовь к свободе!»[174] Потом он добавит к этому: «Революция подходила ко мне, и меня очаровывало то равенство, которое должно было возвеличить меня»[175]. Не удивительно, что Наполеон одним из первых в Осконне вступил в Якобинский клуб - объединение крайних революционеров-республиканцев[176].

Насколько подготовлен был младший лейтенант Буонапарте к восприятию революции, косвенно свидетельствует мелодраматический эпизод из его службы в артиллерийском полку. В апреле 1789 г., за три месяца до начала революции, три батальона были отправлены в Серр, маленький городок на реке Соне южнее Оксонна для подавления бунта городской бедноты. Возглавить этот карательный отряд командир полка доверил Наполеону. Тот взял с собой двадцать солдат, вышел с ними к толпе бунтовщиков и предложил им разойтись. Бунтовщики не послушались. Тогда Наполеон приказал ударить в барабан, скомандовал солдатам «На прицел!», но перед командой «Пли!» объявил:

― Граждане, мне приказано стрелять только в негодяев. Порядочные люди пусть скорее уйдут!

Толпа сразу разбежалась: никто не захотел прослыть негодяем[177].

Различные - и субъективные, и объективные - обстоятельства так сложились в жизни Наполеона, что он почти все время первых четырех лет столь желанной для него революции был занят корсиканскими делами, редко бывая во Франции. Один из его биографов А. С. Трачевский пришел даже к такому выводу: Наполеон, «подобно Цезарю, решил, что лучше быть первым на деревне, чем последним в городе, - он задумал овладеть Корсикой»[178]. Внешне и хронология, и самый ход событий действительно выглядят очень уж корсикански. С сентября 1789 по июнь 1793 г. Наполеон трижды приезжал на Корсику и подолгу оставался там, вникая во все - экономические, социальные, политические - проблемы острова. Вот хронология его корсиканской эпопеи тех лет: сентябрь 1789 - февраль 1791, сентябрь 1791 - май 1792, октябрь 1792 - июнь 1793 г.