«Молодой» появился вовремя. В штатском он выглядел скорее как школьник-старшеклассник с короткой прической — во всяком случае ничего гибэдэдэшного в нем не проглядывало.

Борис вошел в зал, настороженно осмотрелся, приметил Петрухина, подошел и присел к нему за столик строго напротив.

— Пивка? — нейтрально предложил Дмитрий.

— Нет, спасибо.

— Не за что. Принес?

Борис зачем-то оглянулся на входную дверь и нервно кивнул головой. Петрухин в ответ криво усмехнулся, положил на стол газету, приоткрыл ее и продемонстрировал три купюры, вложенные внутрь.

«Молодой» в ответ снова кивнул и облизнул губы:

— Дмитрий Борисыч!

— Аюшки?

— А вы можете гарантировать, что эти двое… ну Петров и Мирошников… что с ними…

— Да, Боря. Я даю тебе слово. Никто не собирается их убивать. Попинать, конечно, попинают. Не без того. Но уж это, извини, сами заслужили. Согласен?

— Хм… Наверное.

— Вот видишь. Но! Дня через два-три они всяко вернутся в Тверь. Это будет легко проверить. Согласен?

— Да, конечно… проверить будет легко, — кивнул Борис, над верхней губой у него блестели бисеринки пота.

Гаишник тяжело вздохнул и положил на стол листок бумаги размером в восьмую часть листа из школьной тетради. Петрухин притянул его к себе и собрался было опустить в карман, но Борис сказал поспешно:

— Вы лучше прочитайте и запомните. Нам так будет спокойнее.

Со словами «покой нам только снится» Дмитрий развернул листок и прочитал текст, написанный корявым почерком: «Мирошников Александр Павлович, 1980 года, ул. Железнодорожная, дом 9; Петров Андрей Геннадьевич, 1984, ул. Третьей Пятилетки, д. 17, кв. 41».

Запоминая, Петрухин пробежал глазами короткий текст несколько раз, после чего свернул листок и возвратил Борису.

Листок мгновенно исчез, словно его и не было. Следующим жестом «молодой» потянул к себе газету.

— Дико извиняюсь, но у Мирошникова не указан номер квартиры.

— Железнодорожная — это самая окраина, — пояснил юный, но с явными перспективами «далеко пойдет» гаец. — Там частные дома… деревня. Какой там может быть номер?

«Значит, Мирошников», — рефлекторно подумалось Петрухину.

Муха, прожужжав, как бомбардировщик, врезалась в ленту и приклеилась. Ленты-мухоловки безотчетно вызывали ассоциации с хищными болотными гадинами — так Дмитрию казалось в детстве и так же представлялось и теперь. «М-да, а самое печальное, что где-нибудь каждого из нас тоже ждет… своя мухоловка», — тоскливо подумалось ему.

— Ну я тогда пошел?

— Иди.

Борис вяло сунул питерскому гостю потную ладонь и вышел вон. Он все-таки сильно нервничал, но… желание заработать было еще сильнее.

Через минуту следом поднялся Дмитрий и направился туда, где его с нетерпением и легкой тревогой дожидались прохладный салон «фердинанда», Зеленков и бойцы «группы захвата».

На душе у Петрухина сейчас было… липко…

* * *

Возвернувшегося товарища Котька приветствовал глумливым:

— Дамы и господа! На ваших глазах за смехотворную сумму в триста баксов двое служителей дорожного правопорядка совершили должностное преступление. Классический пример из разряда «Моя полиция — меня стрижет».

— Я протестую! — копируя зеленковскую интонацию, парировал Дмитрий. — В данном конкретном случае они помогли правому делу!

— Вот только завтра они точно так же помогут конкретному бандюку, который затеял злодейство.

— Ша! Хорош мне тут морализаторством заниматься! Второй Купцов на мою голову! Ты «карту купил, лапоть»?[8]

Минуту спустя на столике в салоне «фердинанда» была развернута карта-схема Твери. Сметливый Зеленков довольно быстро сыскал на ней Железнодорожную — она действительно лежала на окраине.

— Вот с нее, пожалуй, и начнем, — резюмировал Петрухин.

— А почему с нее? — спросил любознательный боксер Витя.

В принципе, Дмитрий мог ответить на это: «А тебе какое дело? Тебя подрядили лишь для того, чтобы ты произвел захват. Да и еще большой вопрос: понадобишься ли ты вообще? Может статься, что вся черновая работа в итоге выпадет на долю рукопашника Сани». Он мог бы так ответить, но отлично понимал, что эти парни рискуют ничуть не меньше, чем он, а даже больше. Они рискуют и здоровьем, и, не исключено, свободой. А посему Петрухин объяснил предельно честно:

— Видишь ли, Виктор, в чем дело… Везти в Питер обоих — довольно хлопотное и рискованное дело. Придется выбрать кого-то одного. Кого — мы пока еще не знаем. Нам нужен тот, кто лично контактировал с заказчиком. Тот, кто может заказчика опознать и дать показания на очной ставке: мол-де, вот этот человек заказывал убийство предпринимателя Образцова. Понятно?

— Чего ж не понятного? Но почему все-таки мы начнем с Железнодорожной? — никак не желал униматься молодой и любознательный.

— Да потому, что она находится на самой окраине городка. Возможно, там более благоприятные условия для операции. Но может статься, это и не так. И тогда нам придется посмотреть адрес на улице Третьей Пятилетки. Но сейчас мы едем на разведку на Железнодорожную.

— А засады там быть не может? — спросил более взрослый и по этой причине более осторожный Саня. — Вдруг эти гибэдэдэшники нас сдадут?

— Это навряд ли. В полицию наши гаишные друзья не обратятся. Это точно. А к альтернативной стороне… Хм… Понимаешь, для этого нужно, чтобы кто-то из двоих был лично знаком с Петровым либо с Мирошниковым. Что само по себе маловероятно.

— Вы же сами говорили, что Тверь — город маленький?

— Маленький, но не настолько, чтобы все тут знали всех. В общем, не бери, Саня, в голову.

Петрухин перебрался за руль, а Зеленков сел рядом с ним, развернув на коленях карту. «Фердинанд» затарахтел дизелем, помигал левым поворотником и двинулся на окраину Твери.

Петрозаводск, 24 августа, ср.

— А дьявол, как известно, кроется в деталях! Именно по деталям можно понять и оценить степень ужасности картины.

В ответ Долиханов засмеялся коротким механическим смешком и с деланым удивлением спросил:

— Виктор Альбертович! Неужто после всего, мною поведанного, тебя не ужаснули наши местечковые бизнес-перспективы?

— Э-э-э, Дамир Алиханович! Да ты, по ходу, ужаса настоящего в жизни еще и не видел…

Разговор проистекал в суши-баре четырехзвездочного отеля «Онего-Палас», в который с самого ранья, сразу после поезда, заселились Брюнет и Купцов. Конечно, для такого бизнес-мастодонта, как Голубков, количество звезд было маловато, но ничего более навороченного столица Карелии питерским гостям предложить пока не могла.