Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приключение в виде серой Луши высунуло язык и застыло в дверном проёме мастерской.
— Привет! — коленки здорово прихватило морозцем, казалось, что колготки примерзают к коже. — Хозяин твой дома?
Волкособака ни на миллиметр не проявила гостеприимства, но и не угрожала. И то хорошо!
— Ладно, первая встреча у нас получилась несколько… эм… грубоватой. Но я хорошо отношусь к собакам, правда. И потом, у меня машина стоит разобранная. Как раз за твоей спиной, если ты не знала.
Луша спрятала язык и стала дышать ровнее, комично двигая бровями.
— Ты же умная девочка. Видишь же, что на нижней части туловища у меня меха нет, мёрзну поэтому. Впусти погреться, а?
— Отойди, Луша! — раздался спокойный голос за спиной, но обернуться я не решилась.
Отошедшая по команде в сторону собака позволила мне быстро юркнуть внутрь.
— Здравствуйте, Евгения! Пришли проверить ход работ?
— День добрый. Ну… да.
— Вы бы побереглись, — Егор выразительно посмотрел на мои ноги в капронках, — неровен час застудитесь.
— Выскочила из дома на несколько минут, тут идти-то.
— На другой конец деревни?
— Когда у тебя машину разбирают на винтики и не такое расстояние пройдешь, чтобы...
— Чтобы что? — из магазинного пакета мастер вынул буханку ржаного хлеба, пачку сливочного масла.
Мне вдруг стало всё равно, что он подумает, расхотелось кокетничать и врать. Не знаю откуда, но я знала, что с этим человеком нужно говорить честно и открыто, не играть, не притворяться. Но начать было безумно трудно.
— Знаете, Егор, наша прошлая встреча заставила меня кое-что почувствовать.
Руки, выкладывающие продукты на стол, замерли.
— Было такое ощущение, что я вас знаю. Что помню, как вы двигаетесь, что говорите, как улыбаетесь или хмуритесь. Это, наверное, звучит глупо, но дежавю выматывает. Мы с вами никогда не встречались? Даже в детстве?
— Нет. Ни за что не забыл бы вас. Но я почувствовал то же самое, Женя. Объяснений у меня нет.
— Тогда откуда это чувство? Это колдовство какое-то. Да повернись ты уже, когда я с тобой разговариваю!
— Ну, повернулся. Так лучше?
— Гораздо. Что мы будем делать, Егор?
— Мы? Я буду чинить вашу машину, вы наслаждаться обществом Мстислава, известного в районе бизнесмена.
— А я не хочу! Наслаждаться обществом. Вернее, хочу наслаждаться, но не обществом, — я паниковала, делала шаги в стороны, крутилась на месте. Как всегда в таких случая, вела себя как бешенная белка. — У вас есть сигаретка?
— Не курю.
— Даже для гостей не держите?
— Это автомастерская, здесь газорезка, бензин, масло. Нельзя здесь курить.
— Да, точно, простите. Глупо как.
— Глупо… Ты уедешь в свой город, и мы не будем больше встречаться. Нам нужно потерпеть немного, потом всё забудется, и станет легче.
— Мне не станет! — почти взвизгнула я. — Не станет легче. Я только о тебе и думаю. Ты снишься мне, как это выключить? Как забыть? Легче!...
— Я не умею наполовину, — подходил всё ближе Егор, — или всё, или ничего, понимаешь. Ты ещё можешь уйти. Уходи. — он стоял так близко, что у меня снова пересохло во рту. Что это, боже мой, что?
— Не хочу уходить. У меня ноги замёрзли. Очень. — я закрыла глаза, когда большой мужчина опустился передо мной на корточки и прижался по очереди к каждой коленке горячими губами. — Сильно. Невыносимо…
* * *
— Ты слетаешь к дядьке Лешаку? Просто расскажешь ему, что я тут пока побуду. Ладно?
Ворон нервно перепрыгивал с места на место.
— Ну не могу я с вашей Малушей в одном доме жить, понимаешь? Они с Волче ночью… Не могу! И Моревна эта… Короче, просто передай привет, чтобы не волновались. А то охотник еще чего доброго в погоню пустится, а ему ведь нельзя — рана откроется. Переживай потом за него дурака. Всё, лети!
Я успела захлопнуть окно за секунду до появления Мстислава.
— Это хорошо, что ты уже ходишь. Хочешь — прогуляемся?
— Хочу, только спокойным шагом. Можно?
— Можно! — сверкнули в улыбке белоснежные клыки. — Я тут тебе как раз обновку принёс! — и хозяин развернул передо мной длинную шубу из необычного, местами пятнистого, серо-рыжеватого меха.
Мы второй раз огибали красивый терем, когда я задала мучавший меня вопрос:
— А почему ты так про дядю Лешака странно сказал?
— Неужели не знаешь, кто он?
— Неа.
— Леший!
— Да иди ты! Серьёзно спрашиваю же. Еще скажи, что Моревна — это Баба Яга! — уже произнося эту фразу, я заметила, как блеснули внезапным интересом глаза Мстислава, но слова уже вылетели, а они, как известно, не воробьи…
— А я тебе серьёзно отвечаю. Нет здесь обычных людей, запомни. У каждого за спиной или хвост, или крылья, или зелье ведьмовское. Вот, к примеру, Моревна твоя. Где ты ее видела?
Интуиция ощетинилась по-волчьи и спрятала язык за зубы.
— Чего молчишь?
* * *
— У тебя тушь под глазом, — палец нежно коснулся кожи.
— Ну и что…
— Зачем красишься? Ты для меня и без косметика самая красивая.
— Подхалим…
Текли минуты, часы, сгущались сумерки за высоким окном. Лежать лицом друг к другу и не иметь силы разомкнуть объятия было прекрасно.
Всё было прекрасно. Волшебно. Незабываемо. И банальными словами выразить ощущения не получалось, поэтому мы замолчали, переживая восхищение друг другом.
Кажется, кто-то колотил в запертые двери, звонили сотовые, но звуки только сейчас стали проступать сквозь затуманенное сознание. А вместе с ними и реальная жизнь.
— Мне нужно идти, — прошептала я, ближе придвигаясь к сильному и красивому — теперь знала это наверняка — телу.
— Иди, — улыбнулся Егор и погладил по спине.
— Тогда отпусти.
— Не могу.
— Тогда поцелуй…
Егор вскочил резко, на ходу надевая штаны на голое тело и засовывая ноги в ботинки
— Ты чего?
— Луша на улицу просится, слышишь? Я совсем забыл, что не гулянная.
Снизу, с первого этажа,
