Смотри на меня, смотри. Да, она будет смотреть на него, наблюдать за ним. Искушение слишком сильное, чтобы ему противостоять. Ее голос превратился в хриплый шепот.

– Да.

Каждый дюйм его тела являл собой совершенство. Рельефная мускулатура подчеркивала фигуру, достойную античного божества, безупречно идеальную, начиная с широких прямых плеч, атлетической груди и заканчивая самой мужественной частью, гордо выступающим фаллосом.

Николас протянул руку и прижал Аннору к себе.

– Теперь ты. – Он обнял ее за плечи и, продолжая смотреть ей в глаза, подцепил большими пальцами лямки ее сорочки, медленно опуская их, пока прозрачное одеяние не упало. Его руки поддерживали ее, обнимали, дарили приятное тепло, ласкали груди. Ник нежно потер большими пальцами чувствительные шишечки сосков. – Ты прекрасна, словно создана для меня, – прошептал он. Поддерживая за талию, он бережно подталкивал ее вперед, пока она не оказалась в постели. Он немедленно последовал за ней, накрыв собой. С густой гривой растрепанных черных волос, почти полностью прикрывавших лицо, Николас напоминал воинственного принца из далекого прошлого, явившегося, чтобы потребовать свою добычу. Аннора вздрогнула от едва сдерживаемого возбуждения, с наслаждением созерцая представшее перед ней великолепие.

Его фаллос коснулся ее бедер, словно ожидая приглашения. Аннора хотела оказаться в его власти, жаждала испытать его могущество, буквально истекала желанием. Николас обнял ее, мускулы напряглись, когда он навис над ней, готовый к финальному действу. Потом медленно и уверенно стал входить в нее. О боже, какая изысканная мука, немыслимое соединение удовольствия и боли. Аннора ощутила, как поддалась, принимая и приспосабливаясь, словно признавая своего завоевателя. И вот с последним усилием он преодолел преграду ее девственности, словно вернувшись домой уже не захватчиком.

Аннора инстинктивно дернулась, боль от вторжения уступила место наслаждению наполненности, удовольствию, даримому его плотью. Ник постепенно установил четкий ритм, покачивание, небольшое отступление и резкий толчок вперед. И так снова и снова, сводя с ума, заставляя забыть обо всем. Как и днем. Однако на сей раз, каким бы мощным ни было удовольствие, оно оказалось недостаточным.

Когда он взял ее, Аннора осталась одинокой в этом наслаждении. В момент обостренного восприятия к ней пришло понимание того, что она не должна быть одна. Ник мысленно отстранился от нее задолго до того, как сделал это физически. Осознание ранило Аннору, словно зазубренные края хрустального бокала, разорвав тонкую пелену грез.

Он пребывал в раю. Стоило приоткрыть глаза, как он окунулся в поток бодрящего солнечного света, а где-то рядом, в пределах досягаемости руки, спала прекрасная женщина. Чтобы день задался с самого начала, нет ничего лучше ленивого неспешного утреннего секса. Он потянулся обнять Аннору, тело его все еще помнило ее страстные ответы на ночные ласки, однако потрясенно обнаружил на месте теплого податливого тела лишь пустые холодные простыни. Ник резко распахнул глаза, все его чувства напряглись. Что-то пошло не так.

Быстрый осмотр спальни показал, что ее действительно нет. Она не просто выскользнула из постели, а и вообще покинула комнату. Кто бы мог ожидать. Он резко отбросил одеяло и схватил халат, готовый действовать. Вернувшись в спальню, быстро переоделся. Так просто ей от него не уйти.

Николас поймал ее уже на ступеньках парадной лестницы, за считаные мгновения до того, как она была готова покинуть дом.

– Аннора, ты сегодня рановато. – По крайней мере, для удовлетворенной женщины, проведшей ночь в его объятиях. А сейчас всего лишь половина десятого утра. Он старался держать себя так, будто ничего не случилось, однако некоторые признаки показались ему тревожными. Туалет Анноры – потрясающая голубая амазонка – явно свидетельствовал о ее желании покинуть поместье, покинуть его. Он застал ее врасплох, и, когда она взглянула на него, в ее глазах мелькнуло виноватое выражение.

– Я совсем забыла, у меня сегодня дела в деревне. Встреча. – Она улыбнулась, надеясь рассеять сомнения в достоверности оправданий.

– Я поеду с тобой.

Николас напряженно перебирал в уме возможные объяснения ситуации. Что такого случилось ночью? То, как она неловко сжала в кулачке перчатки для верховой езды, явственно свидетельствовало о ее смущении и нервозности. А он полагал, будто все замечательно. Аннора выказала лишь краткие признаки дискомфорта от неизбежно болезненного проникновения, быстро сменившиеся наслаждением. Что он пропустил? Он одарил ее сексуальным переживанием близким к совершенству. Откровенно говоря, Ник и сам едва не потерял самообладание. Пришлось призвать на помощь силу воли, чтобы не поддаться нахлынувшим чувствам. Уже давно он не ощущал подлинного, непритворного наслаждения, поэтому прошлая ночь стала для него настоящим потрясением. К счастью, он вовремя пресек слишком эмоциональный ответ. Подобного рода чувства ведут к беде.

– О, это совсем не обязательно, боюсь, вам быстро наскучит подобное времяпрепровождение. Я всего лишь помогаю проводить уроки чтения для деревенских детей. – Аннора вежливо и отстраненно отклонила его предложение, однако Ник был не из тех, кто готов смириться с отказом. Пусть даже придется настаивать.

Николас спустился с лестницы и взял Аннору под руку.

– Как ни странно, с чтением дела обстоят у меня просто замечательно. Мы, библиотекари, все такие. Как говорится, огрехи профессии. – Он одарил ее очаровательной улыбкой и повел к выходу, где их уже ожидал экипаж. Едва они покинули стены особняка, как Николас посерьезнел. – А теперь расскажи, что происходит.

– Ничего не происходит, не понимаю, о чем ты.

– В таком случае могу предположить, исходя из того, что проснулся в пустой постели, а ты намеревалась оставить меня проводить большую часть дня в одиночестве, это «ничего» имеет непосредственное отношение к прошлой ночи.

– О нет! – воскликнула Аннора, возможно слишком поспешно, а потому не слишком убедительно, однако Николас распознал в ее эмоциональном ответе оттенок вины за несостоявшуюся попытку бросить его на произвол судьбы.

– Замечательно, на мой взгляд, прошедшая ночь само совершенство, – заметил Ник, но ответ получил неожиданный.

– Да, совершенство, – повторила она, задумчиво прищурившись. В ее тоне прозвучала нотка холодной отчужденности.

– В чем проблема? – Хотя он понимал женщин лучше, чем большинство мужчин, некоторые их поступки все равно оставались загадкой. Что плохого в совершенстве?

– Слишком уж идеально. Изысканное, безупречное представление. Мне не с чем сравнивать, но я уверена, твои технические умения бесподобны, как, впрочем, и всегда. Я не ожидала, что получится именно так. Не ожидала оказаться в одиночестве именно в тот момент, когда так хочется быть вместе.

Аннора казалась разочарованной. Нику внезапно вспомнилось слово, которое она упомянула в первый же вечер их знакомства. Ошибка. Она решила, что прошлая ночь ошибка. Его профессиональная гордость вскипала от одной только мысли о том, что ему не удалось оправдать ожидания женщины в постели. Ник угрюмо поджал губы и сосредоточился на управлении экипажем. Да, он искренне полагал, будто наслаждение не даст Анноре осознать это незначительное отсутствие. Очевидно, не случилось. Она хотела, чтобы он был с ней, чтобы они вместе обрели момент высшего чувственного раскрепощения. Неужели она не понимает: единственное, что он не мог ей предоставить, – это свое сердце? В его работе эмоциональная открытость вредна. Ник не мог предположить, что произойдет, если он позволит себе подобную роскошь. Да, у библиотекарей с этим значительно легче.