Обоснование нашей авиации на данных позициях послужило концом первого этапа битвы за Англию, завершившегося 24 июля 1940 года. Перейдя затем к военным действиям, все свои усилия люфтваффе направило против военно-морского флота и торгово-транспортных судов противника. Уже вскоре после начала войны совершались отдельные налеты из Северо-Западной Германии и из оккупированной Норвегии, правда без истребительного прикрытия, на северные английские порты и военные корабли. Для таких действий в особенности подходил двухмоторный пикирующий бомбардировщик "Ju-88". Однако в наличии не имелось достаточного количества таких самолетов, так что успех был весьма ограниченным. Сенсационное потопление авианосца "Ark Royal" ("Королевский ковчег") обернулось ошибкой, которая была вызвана неправильно понятым сообщением, причем сама ошибка была, к несчастью, выявлена уже после того, когда якобы совершенный подвиг в значительной степени распропагандировали. Своим специальным приказом Гитлер запретил нам производить налет на линкор "Repulse", который стоял на ремонте в сухом доке, потому что в то время он все еще беспокоился насчет того, чтобы ни одна бомба ни при каких обстоятельствах не упала на землю Англии. Люфтваффе должно было сконцентрироваться исключительно на поражении военных и морских целей. Одновременно с этим проводилась интенсивная разведка и сбор данных о значительных военных объектах на Британских островах.

С открытием западной кампании налеты люфтваффе на английские торговые суда резко активизировались. Летчики действовали в тесном взаимодействии с военно-морскими силами, надеясь перерезать транспортные коммуникации английских войск, которые теперь вступили в настоящую, горячую войну с Германией. Но ни бомбовые налеты с истребительным прикрытием или без такового на английские транспортные суда, в основном со стороны восточного побережья Англии, ни минирование портов — ничто не приносило весомого успеха. Задействованные силы были очень малы, так как большая часть люфтваффе все еще была привязана к театру военных действий во Франции.

Но как только эта кампания пришла к своему победному завершению, сразу были подготовлены первые пробные наброски вторжения в Англию, так называемая операция "Морской лев". Но им не уделялось большого внимания, поскольку ответ Британии на последнее предложение Гитлера о мире 19 июля 1940 года все еще был достаточно неопределенным.

Армия, на которую в основном и возлагалась задача вторжения, требовала от военного флота предоставления необходимого пространства на кораблях для размещения войск, а также поддержки при высадке и дополнительных судов для своих нужд. С другой стороны, военно-морской флот требовал от воздушных сил обеспечить его защиту во время вторжения — создать что-то вроде воздушного зонтика против неприятельских налетов, включая сюда и превосходство в воздухе во время проведения десантных операций. Вот таким образом и армия, и флот собирались участвовать в этом предприятии, к которому но разным причинам они питали скептическое отношение, зависевшее от предпосылок, которые могли быть осуществлены только при участии военной авиации. Дополнительно ко многим сомнениям и возражениям со стороны генералов и адмиралов это вызывало фундаментальные стратегические опасения среди военного руководства, которые побудили Йодля предупредить Гитлера об огромном риске вторжения. Генерал Варлимонт сообщал Лидделу Харту, что Гитлер готов был принять данные возражения, и в соответствии с тем же самым источником генерал Блюменгрит так определял тогдашнее настроение в военных кругах: "В целом мы рассматривали происходящее как своего рода военную игру". Но для военно-воздушных сил, и в особенности для истребительной авиации, это становилось помимо игры еще кое-чем. На плечи военной авиации ложилась вся ответственность по подготовке операции "Морской лев". Приказ о данных приготовлениях был дан авиации задолго до того момента, когда началась настоящая битва за Англию. "Морской лев", который во время начала второй фазы битвы за Англию, а именно 24 июля 1940 года, был готов внезапно броситься через Ла-Манш, так никогда и не был выпущен на волю. Окончательно зверь был усмирен Гитлером 17 сентября 1940 года, после чего и умер в канцелярских столах архива Генерального штаба.

Вторая стадия битвы за Англию, продолжавшаяся с 24 июля по 8 августа 1940 года, была, в сущности, сражением истребительной авиации. В день ее начала я вместе со своим полком в первый раз в ходе военных действий оказался в небе над Англией. Над тем местом, где устье Темзы широко вдастся в море, у нас произошла крупная стычка со "спитфайрами", под прикрытием которых шел конвой морских судов. В качестве объекта для нападения я, вместе со своими летчиками из штабного звена, выбрал одно их подразделение, после чего нами была проведена вызвавшая у противника изумление атака с удивительно благоприятной высоты.

Я прилип взглядом к хвосту одного из самолетов, летевшего с внешней стороны на левом фланге, а затем, после правого разворота, дал по нему длинную очередь, так что "спитфайр" свалился вертикально вниз. Я провожал его взглядом вплоть до того момента, когда фонарь кабины пролетел передо мной, а сам летчик выпрыгнул с парашютом, затем посмотрел, как он падает прямо в воду. Его парашют гак и не раскрылся.

Модернизированные "Vickers Supermarine Spitfirе" уступали в скорости нашим самолетам 10–15 миль в час, однако были более маневренными и способны были выполнять более крутые развороты. Устаревший "хаукер-харрикейн", который в то время все еще часто применялся англичанами, уступал нашим "Ме-109" как в скорости, так и в скороподъемности. Наши вооружение и снаряжение были также несомненно лучше. Другим преимуществом было то, что наши моторы имели впрыскивающие, или инжекционные насосы, в отличие от карбюраторов, используемых англичанами, и поэтому не страдали от недостатка ускорения в самые критические моменты воздушного боя. Английские истребители обыкновенно пытались уйти от преследования при помощи переворота через крыло или того же переворота, но на самой высокой точке петли, тогда как мы летели прямо на них с широко открытой глоткой и вытаращив глаза на их моторные патрубки.

Во время этой операции мы потеряли два самолета. Это было плохо, хотя в то же самое время на нашем счету были три сбитые вражеские машины. Поэтому у нас даже не было и тени сомнений, что британские ВВС будут одним из самых грозных противников.

Немецкие эскадрильи истребителей, которые базировались вдоль Ла-Манша, теперь пребывали в постоянной боевой активности. Три или четыре вылета стали ежедневной нормой, а в сводках сообщалось: "Свободная охота над юго-востоком Англии". Причем летчики находились как в физическом, так и в умственном напряжении. Также чрезмерным нагрузкам подвергались наземный личный состав и сами самолеты.

После подъема в воздух группы самолетов обычно собирались вместе над береговой зоной, то есть еще над материком, на высоте от 2 до 3 км над землей для того, чтобы в момент пересечения береговой линии Англии набрать высоту где-то между 3500 и 4000 метров. Из-за обоюдного стремления занять большую высоту, чем у противника, воздушные бои происходили на совершенно невообразимых высотах. Самая большая высота, на которой мне довелось принять бой, составляла более 7,5 км, но и на высоте в 8 км и даже выше, вплоть до нижних границ стратосферы, можно было заметить в разреженном воздухе следы и немецких, и английских самолетов-истребителей.