Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Робин Гуд.
— Иногда. — Я улыбаюсь.
— А в другое время?
— А в другое время я была орудием того, кто больше заплатит. Мне платили за разоблачение одних людей, за предоставление информации для шантажа других.
— И все это ты делала с помощью компьютера?
— Да.
— Но ты залезла в мой карман.
— Мои дед и отец научили меня навыкам выживания в раннем возрасте.
— Навыкам выживания… — говорит Тео, словно проверяя значение этих слов.
— Никаких кредитных карт?
— Нет.
— Никаких дебетовых карт?
— Нет.
— Значит, ты платишь за аренду, коммунальные услуги и еду наличными?
— Да. — В ответ я решительно киваю.
— И где все эти наличные?
— Конечно же тебе любопытно. — Я ухмыляюсь.
— У тебя нет работы. Что ты собираешься делать, когда деньги закончатся?
— Шесть месяцев. Я припасла достаточно денег на шесть месяцев. — Это полуправда. Я принесла достаточно денег на шесть месяцев, если моя арендная плата будет разумной. То, что я приняла предложение Нолана в тысячу долларов, не сделав даже встречного предложения, было очень на меня не похоже. По правде говоря, я была сама не своя.
— Значит, ты собираешься вернуться в Лондон, чтобы выйти замуж?
Я выпрыгнула, когда он припарковал грузовик.
— Это был план А, — шепчу я себе, поднимаясь по деревянному пандусу к задней двери, неся свою ветряную мельницу и уязвленную совесть.
***
Иминь кланяется, как он делает каждый раз, когда я вхожу в его дом.
— Доброе утро.
— Доброе утро.
Он ставит мой чай и сок на стол.
— Я вчера ела салат. Я не хотела, но съела. Потом я добавила немного вареных овощей в бульоне вчера вечером. Я чувствую себя хорошо, но выгляжу ужасно. Я собираюсь вернуться к твердой пище. Это просто тело, и я это знаю, но у меня… зуд. — Мой нос сморщился.
Тео был прав. Я выгляжу ужасно исхудавшей после начала жидкого очищения. Нолан тоже был прав, как бы мне ни было неприятно это признавать. Я испытывала некоторую боль, но за последние несколько недель боль исчезла. Да, я выгляжу дерьмово, но я никогда не чувствовала себя лучше.
— Ваши книги? В них говорится, что нужно ожидать этих симптомов. Да? — спрашивает он.
Иминь поддержал мое желание проверить некоторые теории, которые я нашла в множестве книг. Все началось с исключения всего, что не является растением, в попытке сделать мой организм более щелочным. Болезни процветают в кислых телах. Следующая книга рассказывала о чудесах голодания и жидких диетах. Теория гласила, что тело самовосстанавливается, когда оно не занято постоянным перевариванием пищи.
— Ну, да. У жидкого голодания могут быть побочные эффекты, но это не совсем то, на что я намекаю.
Иминь кивает один раз, но я не думаю, что это потому, что он понимает.
— Токсины, выходящие из организма, могут вызвать сыпь. Я могу дать тебе мазь от них.
— Нет. Я не думаю, что у вас есть мазь от моего зуда. Это больше похоже на потребность.
Он снова кивает. Но он никак не может понять, о чем я. Это неловко.
— Я хочу выглядеть физически более привлекательной, чтобы мужчина захотел… почесать мой зуд.
Его брови слегка приподнимаются.
— Секс?
Теперь моя очередь кивать.
Он наклоняется вперед и кладет свою руку поверх моей.
— Позволь своему телу жить. Вот почему ты здесь.
Я смаргиваю слезы.
— Я надеюсь на это, — шепчу я.
Он кивает на стол.
— Ешь. Не ешь. Это твое путешествие. Но пока выпей, потом почеши.
Я смеюсь. У Иминя есть чувство юмора, помимо того, что он заставляет меня пить чай с мочой. Я бы никогда не догадалась. Он улыбается. Мне интересно, у него когда-нибудь чесалось. По какой-то причине, когда я встречаю полностью ухоженных людей или людей, наделенных властью, мне трудно представить, что они чешут зуд — отбрасывают все запреты и поддаются чему-то чисто животному.
Глава 13
Меня зовут Скарлет Стоун, и я люблю театральные маски. Мой отец подарил мне настоящую золотую маску, которую он «позаимствовал» из музея. Он сказал, что я должна надевать ее, когда мне нужно почувствовать себя храброй. Я часто ее ношу.
В течение следующей недели я ем твердую пищу, сохраняя плотность питания, но высокую калорийность. Я также делаю приседания и отжимания, чтобы подтянуть свои запущенные мышцы.
Мы переносим все из спален на основной уровень и в гараж. Гараж заполнен инструментами и гирями. Много гирь. Теперь я понимаю, почему Тео тверд как бык.
Расчистка верхнего этажа заставила все мои растения перенести на основной уровень. Он, казалось, прекрасно их переносил, пока их все не пришлось запихнуть на кухню и в гостиную.
Он ворчит, освобождая место для своей походной кровати на ночь. Я слышу его сквозь тонкие стены ванной комнаты, которую мы теперь делим с кухней. Я поправилась более чем на килограмм, но мое отражение в зеркале все еще выглядит немного исхудавшим. Мои волосы уже давно стали естественными, больше никаких выпрямлений, но Тео ничего не сказал. Не может быть, чтобы он не заметил. У меня есть искушение отрезать их в ближайшее время, очень коротко. Может быть, если я смогу набрать еще килограмм, я сделаю это.
— Ты сможешь, — шепчу я себе, открывая дверь, на мне только черный лифчик и подходящие трусики.
Тео склонил голову, глядя на экран своего телефона, сидя на своей походной кровати на кухне, окруженной растениями. Он в тренировочных шортах, без рубашки, а его волосы уложены, а не завязаны назад, как это бывает, когда он работает.
— Тео?
— Эти гребаные растения должны исчезнуть. — Он не поднимает глаз.
Я прочищаю горло.
— Тео?
— Что? — он по-прежнему не поднимает глаз.
Я маневрирую, пробираясь через джунгли. Он задерживает руку, и я понимаю, что он видит мои босые ноги и ступни. Очень медленно он позволяет своему взгляду подняться вверх по моему телу.
— У меня зуд.
Его губы раздвигаются, а тяжелые веки моргают один раз, как будто он упивается мной.
— Где? — это глубокий, горловой шепот, который посылает мурашки по моей коже.
Потянувшись вниз, я беру его теплую, мозолистую руку и кладу ее между своими грудями. Прикосновение. Я закрываю глаза на секунду. Как может что-то настолько простое вызвать у меня головокружение и отдышку? Когда я начинаю просовывать ее под край лифчика, он сгибает пальцы
