Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я разогреваю оставшиеся рис и фасоль с карри, взбиваю вчерашний салат, который мало чем оживляет увядшие листья салата, и открываю пиво для Тео и воду в бутылке для себя. К моему полному удивлению, он заходит в дом, когда я достаю из духовки форму для выпечки.
— Мне нужен душ.
— Однозначно нужен. Я бы присоединилась к тебе, но не хочу есть холодный ужин.
Он останавливается в двух шагах от кухни. Его паника ощутима.
— Я шучу. Два из десяти… И я не занимаюсь сексом дважды с тухлой двоечкой. Жизнь слишком коротка, а мужчин слишком много для этого.
— Два из десяти?
— Да. — Я взбиваю бальзамическую заправку в миске. — Когда ты в основном используешь женщину как сосуд для дрочки, шепча ей на ухо «это ничего не значит» снова и снова, ты получаешь две звезды.
Он делает паузу, я полагаю, чтобы обдумать правильную реакцию на то, что кто-то сказал ему, что он дерьмо в постели.
— Так почему две, а не одна?
Я пожимаю плечами.
— Тебе не пришлось принимать таблетки для потенции, что дало тебе одну звезду, и ты не называл имя другой женщины… это обеспечило тебе вторую звезду.
— А оргазм?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты испытала оргазм. Это не обеспечило мне третью звезду? Ты выкрикнула мое имя — дважды. Это еще две звезды. У нас уже пять.
— Я не оргазмировала. — Я возобновляю свои движения, не позволяя ему сбить меня с толку.
— Ты оргазмировала!
— И откуда ты знаешь?
— Я чувствовал, как ты доишь мой член, пока твои глаза были закрыты, а пятки впивались в мою задницу.
Вот хрень! Мистер Рид чертовски наблюдателен в постели.
Я хмыкнула.
— Может, ты вспоминаешь свой первый трах за ночь. Не забывай, я была не первой.
Его губы поджимаются, а по моему позвоночнику пробегает холодок.
— Ты была моим единственным «трахом» за всю ночь. — Я вскидываю голову, но он уже на полпути вверх по лестнице.
***
Теодор ест как пещерный человек. Его правая рука лежит на столе, скрученная по периметру тарелки, защищая еду, пока он заглатывает ее вилкой, зажатой в левой руке.
— Ты левша. — Я откинулась на спинку стула, съев, наверное, две ложки еды. Наблюдение за Тео удовлетворяет мой аппетит больше, чем еда.
— Иногда.
Я хихикаю.
— Иногда?
Он пожимает плечами, бросает на меня короткий взгляд, а затем возвращает свое внимание на еду.
— Я амбидекстр (человек с одинаково развитыми полушариями мозга и, соответственно, с одинаковой степенью владения левой и правой руками).
Значит, он хорошо владеет обеими руками. Это не попало бы в заголовки газет, но это чертовски меня восхищает. Я хочу знать все об этом человеке, но не знаю почему.
— Нолан сказал, что ты переезжаешь через шесть месяцев… ну, уже четыре. Куда ты едешь?
Он делает паузу, затем опускает вилку на свою тарелку.
— Почему спрашиваешь? — спрашивает он с отчаянием, когда его холодные глаза встречаются с моими.
— Любопытство, вот и все.
Спустя добрых пять секунд он возобновляет прием пищи.
— Знаешь, что говорят о любопытстве, — пробормотал он через полный рот еды.
— Оно погубило кошку?
Тео продолжает запихивать еду.
— Отлично. Тогда придумай что-нибудь.
Он вытирает рот тыльной стороной ладони, затем делает глоток пива.
— Придумать что-нибудь?
— Конечно. Придумай что-нибудь. Придумай все. Через несколько месяцев мы разойдемся в разные стороны, так что придумай что-нибудь… но сделай это хорошо. Я люблю хорошие истории.
Он освоил взгляд «ты сумасшедшая». Возможно, я помогла ему достичь совершенства.
Откинувшись назад, он выдохнул длинный вздох. Я внутренне срываюсь, потому что он действительно собирается это сделать. Теодор Рид собирается выдумать какую-то дерьмовую историю и поделиться ею со мной. Жизнь хороша.
— Я солист группы, и мы собираемся в мировое турне.
Мои глаза увеличиваются вдвое, как будто он говорит мне правду, но я знаю, что это не так. Я не ожидала, что он скажет что-то настолько крутое.
— Ты играешь на каком-нибудь инструменте?
— На гитаре. — Он получает золотую медаль за самый быстрый ответ. Он хорош в этом.
— Жанр?
— Кантри-рок.
— Сколько участников группы?
— Пять.
— Первый тур?
— Нет. — Он все время держит лицо строгим, глаза прикованы к моим.
— Любимая часть гастролей?
— Перепихнуться.
Я смеюсь, и один уголок его рта отказывается от малейшей улыбки.
— Почему ты ведешь себя так, будто ненавидишь меня?
Эта дразнящая улыбка исчезает.
— Почему ты думаешь, что это притворство?
Прежде чем моя голова или сердце, или что там, черт возьми, управляет моими эмоциями в эти дни, успевает отреагировать, он встает и относит свою тарелку в посудомоечную машину.
— Ты ни о чем не хочешь меня спросить? — я хватаюсь за что-нибудь, что не даст ему уйти, хотя он уже на полпути вверх по лестнице, и, на самом деле, я должна быть в ярости от его ответа, но я этого не делаю.
— Ты выключила духовку?
— Да.
Дверь его спальни захлопнулась. Это был единственный вопрос, который он хотел задать мне? О, Теодор Рид… что с тобой случилось?
Глава 11
Теодор.
Мне не нужна ее история, реальная или вымышленная. Она не изменит мою. Она не вернет унесенные жизни. Я не могу изменить то, кем я стал, что мне нужно и куда я иду.
Нолан позволяет ей жить здесь, это, как если бы кто-то предложил мне чипсы. Я говорю: «Нет, спасибо». Но они настаивают. Наконец, я сдаюсь и беру чипсы. Теперь я хочу съесть весь гребаный пакет чипсов и разорвать Нолана на части за то, что он предложил мне этот дурацкий чипс.
— Ааааа!!!
Я выплевываю зубную пасту и вытираю рот. "
— Ради всего святого, женщина, — бормочу я про себя.
— Тео!
Через две секунды после того, как я открываю дверь своей спальни, Скарлет прилипает ко мне, как коала к дереву.
— Какого хрена?
— Там… там… — Уткнувшись лицом в мою шею, она с трудом выговаривает каждое слово. — Сердитая ящерица в моей комнате!
— Слезь. Я сейчас проверю.
Она качает головой, крепко обхватывая меня руками за шею, а ногами — за талию. Я иду по коридору, а на мне висит псих в грязной футболке и малюсеньких трусах.
— Где?
— В ванной. — Ее ногти впиваются в мою кожу, когда я подхожу к ее ванной.
