– Здорово! – внезапно воскликнул Алек. – Сам удивляюсь, как это у меня получается. Ай да я, ай да молодец!

– Ну, началось! – Лана в изнеможении закатила глаза.

Алек ткнул пальцем чуть влево от точки, где сходились маршруты полетов аэростата.

– Если мне проклятый вирус мозги не выел, то мы вот здесь, в пяти милях от места, откуда взлетал берг.

– Точно? – спросила Трина.

– Карты я читать умею и на местности ориентироваться тоже могу – и по компасу, и по солнцу. Для вас, малышни, все эти горы, холмы и долины похожи друг на друга, но я в них хорошо разбираюсь. Вот, взгляните, – сказал Алек, указывая на точку на карте. – Здесь, в нескольких милях восточнее, находится Эшвилл. Мы почти у цели. А дальше начнется самое интересное.

Марк понял, что хорошее настроение долго не продержится.

* * *

Еще через милю путники забрались в самую глубь леса: Алек решил, что там легче спрятаться, если обитатели бункера вышлют охранников прочесывать местность. Друзья быстро разбили лагерь, наскоро поужинали и уселись в кружок. Костра разводить не стали, чтобы раньше времени не выдать своего присутствия.

С наступлением сумерек в чаще затрещали сверчки. Марк поинтересовался у Алека о планах на следующий день, но старый солдат уклонился от ответа, сказал, что ему надо поразмыслить и обсудить все с Ланой, прежде чем объяснять остальным.

– По-твоему, от нас толку мало? – сердито спросила Трина.

– Там видно будет, – буркнул Алек.

– Ну вот, опять на себя строгость напускаешь, – вздохнула Трина.

– Так получилось, – хмыкнул старый солдат, прислонился к дереву и закрыл глаза. – Все, прекращаем разговорчики, дайте мне подумать.

Трина с хитринкой взглянула на Марка. Он улыбнулся в ответ. К ворчанию Алека все уже давно привыкли. Вдобавок и в самом деле было неясно, чем заняться с утра. Как раздобыть сведения о месте и людях, если о них вообще ничего не известно?

– Ты как, Диди? – спросил Марк малышку, которая сидела, не поднимая глаз. – О чем задумалась?

Девочка неловко улыбнулась и пожала плечами. Марк решил, что ей, наверное, страшно.

– Не волнуйся, – ласково сказал он. – С тобой ничего плохого не случится. Мы тебя защитим.

– Правда? – недоверчиво пролепетала она.

– Честное слово.

Трина обняла девочку и прижала ее к себе. Ни Лана, ни Алек не стали возражать, словно забыли о своем требовании держаться подальше друг от друга.

– Пусть себе взрослые тревожатся, – шепнула Трина Диди. – А ты не бойся. Мы тебя спрячем, а сами пойдем поговорить кое с кем. Ненадолго. Все будет хорошо.

Марк хотел что-то добавить к словам утешения, но внезапно услышал вдалеке шум. Из-за деревьев доносились отголоски напева.

– Эй, слышите? – прошептал Марк.

Все встрепенулись. Алек раскрыл глаза и выпрямился.

– Что это? – спросила Трина.

– Ш-ш-ш! – Марк поднес палец к губам и склонил голову набок, стараясь разобраться в звуках.

Женский голос старательно выводил слова какого-то гимна. Марк зябко поежился, вспомнив о Мисти – перед смертью она тоже что-то напевала.

– Что за чертовщина? – негромко буркнул Алек.

Высокий мелодичный голос был по-своему красив, но посреди чащи звучал до удивления странно. Через несколько минут к женскому голосу присоединился мужской, затем в напев влились еще голоса, и в лесу запел целый хор.

– Может, там церковь? – ошеломленно спросила Трина.

Алек подался вперед.

– Ребята, я пойду проверю, – сказал он. – Сидите здесь тихо, как мыши. Мало ли, вдруг нас в западню заманивают?

– Я с тобой, – вызвался Марк, сгорая от любопытства.

Алек растерянно поглядел на Трину с Ланой.

– Ну что ты на нас уставился? – спросила Трина. – Думаешь, слабые женщины не смогут за себя постоять? Идите уже, мы и без вас обойдемся! Правда, Диди?

Пение отчего-то напугало малышку, но она со слабой улыбкой взглянула на Трину и закивала.

– Ладно, мы пойдем глянуть, – заявил Алек и поманил Марка за собой.

Диди смущенно кашлянула и выставила вперед ладошку, будто хотела что-то сказать.

– В чем дело, солнышко? – спросила Трина.

Девочка боязливо кивнула и выпалила:

– Я их знаю. Они в поселке жили. Говорили, что все вокруг волшебное – и деревья, и цветы, и зверюшки… Сказали, что я плохая… про́клятая… – Диди всхлипнула и прошептала: – Я не заболела, когда в меня стрела попала. Потому меня и бросили.

Все ошарашенно переглянулись. Ситуация принимала странный оборот.

– Вам и правда лучше проверить, что там происходит, – произнесла Лана. – Главное, чтобы они в нашу сторону не двинулись. Только осторожнее!

Алек согласно кивнул и потрепал Марка по плечу. Они направились к деревьям, и тут Диди сказала:

– Берегитесь противного дядьки без ушей!

Она уткнулась Трине в плечо и заплакала. Марк вопросительно взглянул на Алека, но тот помотал головой, мол, оставь девочку в покое, и оба скрылись в чаще леса.

Алек и Марк осторожно пробирались среди деревьев. Пение не смолкало. Друзья старались двигаться тихо, но иногда под ноги Марку попадала ветка и с громким хрустом ломалась. Треск разлетался по лесу, словно эхо взрыва. Всякий раз Алек укоризненно смотрел на приятеля, молчаливо упрекая его за неуклюжесть.

Марк бормотал извинения на ходу и старался ступать беззвучно, но как будто притягивал к себе сухостой и палую листву.

Солнце уже село, мрак окутал чащу. Жуткое пение раздавалось все ближе и ближе. Деревья зловещими тенями склонялись над головой, скрывая неведомую угрозу. Марку становилось все труднее идти бесшумно, не помогали даже укоризненные взгляды Алека.

Приятели продвинулись еще на сотню ярдов и заметили между деревьями пламенеющие отблески костра. Голоса зазвучали громче, напряженнее, словно невидимые певцы вкладывали в исполнение всю душу.

Алек спрятался за толстым корявым стволом и присел на корточки. Марк осторожно подбежал к нему и опустился на колени.

– Слушай, чего это там Диди наговорила? – прошептал он.

Старый солдат привычно шикнул на Марка и еле слышно произнес:

– Похоже, это те самые придурки, которые ее в поселке оставили. Видно, совсем спятили. Все, молчи уже!

Марк скорчил недовольную гримасу, но Алек отвернулся и украдкой выглянул из-за ствола.

– Так, всех мне не видно, – сказал он, обернувшись к Марку. – Четверо или пятеро вокруг костра скачут, будто одержимые. Вроде как мертвых воскрешают.