— Ой! — смекнув, что практически раздета, вспыхнула смущением. — Отвернитесь, генерал! Я же... Я...

— Успокойся, лера, — он картинно отмахнулся от меня. — Боюсь, что я всё уже рассмотрел. Вот совсем все. Но, если ты начнёшь суетиться, то я вынужден буду поднять тебя на руки, чтобы ты не упала и не растревожила больную ногу.

— Не надо, — я вмиг взяла себя в руки.

— Что? — он нахмурился. — Ваш отказ пасть в мои объятья — это удар в самое сердце. Я настолько вам противен?

— Это... — растерявшись, несколько раз моргнула. — Это неприлично!

— Обещаю, Алисия, никто не узнает, — он понизил голос до шёпота. — Я буду молчать об этом даже под пытками.

— Вы что шутите надо мной, генерал? — моё лицо, шею грудь заливала краска смущения. — Хотя, даже если и узнают, то смеяться будут над вами.

Со мной так никто никогда не разговаривал, а он всего несколькими фразами выбил меня из душевного спокойствия. Его взгляд скользил по моему телу, что скрывала только ночная рубашка. Бесстыдник!

— Почему это надо мной станут смеяться? — его бровь вопросительно приподнялась.

— Как бы вам сказать, — облизнув нижнюю губу, я тщательно подбирала слова. — Запятнать репутацию калеки — это...

— Замолчи, Алисия! — рявкнул он так громко, что я вздрогнула. — Не произноси этого слова при мне. Больна… ты всего лишь больна. Прибудет целитель и мы решим, что делать с твоей ногой.

— Последний раз целитель посоветовал её отрезать, — припомнила я. — Сразу говорю — я против. Уж лучше подожду, пока моя некровная сестра наберётся сил и...

— ... и я отрежу язык любому, кто предложит мне такое. Но повторяю свой вопрос, как часто ты просыпаешься с криками?

— А мне всё ещё неясен ваш интерес генерал, — упрямилась я, сама не понимая почему.

Подняв руку, сообразила, что всё ещё держу яблоко.

Хм…

— Я не поблагодарила вас за угощение. Фрукты у нас редкость.

— Как часто ты просыпаешься от боли, Алисия? — упрямо гнул он своё. — Не смей уводить разговор в сторону.

Вздрогнув, я подняла на него взгляд.

— Вы обращаетесь ко мне по имени, это...

— Неприлично. Лерды так себя не ведут. Знаю, слышал и не раз, — уголки его губ подрагивали, словно он сдерживал улыбку. — Ты ответишь на мой вопрос?

Я упрямо молчала.

— Так да, — хмыкнул он и склонил голову. Выждал немного, словно давая время хорошенько подумать, а после просто двинулся на меня.

— Часто, — выпалила я испугавшись.

Остановился. Зло рыкнул.

— Почему так случается? — расспросы продолжились.

— Я мешаю вам спать? — увильнула я от ответа. — Ваши комнаты ведь снизу.

— Почему так происходит? — повторил он, проигнорировав мой вопрос.

Поджав губы, поняла, что придётся уступить этому упрямцу.

— Я помогала вчера брату подняться на крыльце. Слишком большая нагрузка на больную ногу.

— Получается, что косвенно вина на мне?

— Что? Конечно, нет, генерал. Не это, так что-нибудь другое. Но лучше терпеть боль и хромать, чем быть прикованной к кровати. Поверьте, я много лет пролежала так.

Он отвернулся, запустив руку в густые волосы.

Не понимая, что вообще этот мужчина здесь делает, осторожно положила яблоко на широкие каменные перила.

Есть его при нём было неприлично. Да и стоять в одной сорочке тоже…

— Сегодня вечером мои люди отмечают победу... — негромко произнёс генерал.

— Боюсь, что если я начну вас поздравлять, то выглядеть это будет весьма странным, — выпалила я в ответ.

— Поздравлений и не жду, — он снова повернулся ко мне.

Глава 7

Между нами повисла тяжёлая тишина. Только шум усиливающегося дождя.

Я осторожно подвинулась к колонне, чтобы оказаться под небольшим навесом. Генерал же стоял на открытом участке и, кажется, не замечал, что его рубашка намокла.

Он вообще ничего не замечал.

Просто смотрел на меня в упор.

О чём он думал? На что решался?

Моё сердце бешено билось. Я даже не понимала, что это? Волнение или страх.

Наконец, он моргнул, взгляд мужчины изменился. На широком суровом лице больше не было никаких эмоций — ледяная маска.

— Твоя семья обязана присутствовать вечером в большом зале, — медленно проговорил он.

— Сёстры не упустят шанс...

— Вся семья, Алисия, — он резко перебил. — И ты, в том числе.

И сказано это так жёстко. И нужно было, наверное, склонить голову и кивнуть. Но что-то внутри меня противилось подчинению. Странное, неясное чувство... ощущение, что я могу возразить. Имею право дерзить...

— Я не посещаю торжества по понятным причинам, — смело подняла голову.

— Мне непонятны эти причины, — он покачал головой, упорно не принимая отказ. Упрямец.

Тяжело вздохнув, ощутила лёгкую слабость.

— Генерал Орм, что вы в действительности хотите от меня? — я ловила его взгляд, но он словно смотрел сквозь. —  Почему вы стоите здесь и что-то требуете? Я не наследница этого замка. И даже не лера на выданье. Мою миниатюру давно убрали из шкатулки невест, — неожиданно он улыбнулся.

Ледяная маска дала трещину.

— Убрали? — его бровь приподнялась выше.

— Убрали, — подтвердила я, умолчав, что вытащил её один шустрый ревнивый мальчишка. — Генерал, я в этом замке на правах убогой. Нравится вам это слово или нет, а я с ним смирилась. Моя жизнь разрушилась, так и не успев толком начаться. Магия выгорела. Не полностью, но то, что осталось — крохи. Тело разбито. Когда мои сверстницы, взрослея, бегали к реке танцевать, я лежала, прикованная к кровати. Той самой, что за моей спиной. Я не являюсь настоящей частью побеждённой вами семьи, свой бой я проиграла, ещё будучи ребёнком. Выжила, но осталась такой, какая есть. И всё, о чём теперь мечтаю — покой. Это очень много, генерал. Так зачем я вам на вашем празднике жизни?

На его скулах заходили желваки. Злился. Да и пусть.

Взглянув на его руки, заметила, как он мнёт стебелёк несчастной примулы.

— Не портите цветок, — тихо попросила, не глядя ему в лицо. — Я много лет их не видела. Они прекрасны и редки. Растут только на скалах.