Если раньше Флоримел и волновало, как она выглядит в глазах Рэндалла, то сейчас ее это совершенно не беспокоило. Ей было наплевать, что волосы похожи на мочалку, глаза слезятся, а из носа течет. Ей было наплевать, что она стоит на коленях на холодном кафельном полу, согнувшись над унитазом. Поскольку трудно думать о чем-то постороннем, когда тебя выворачивает наизнанку, как наволочку при стирке.

Флоримел уже начала думать, что она из тех счастливиц, которых не тошнит по утрам, полагала, что хотя бы эта неприятность ее миновала. Однако теперь стало ясно, что она ошибалась. И хотя она неоднократно имела дело с пациентками, измученными этой напастью, оказалась совершенно не подготовленной к тому, что произошло. За какую-то долю секунды восхитительный аромат яиц и бекона превратился в жуткую вонь и внутри у нее все перевернулось. Ох, теперь она никогда в жизни не будет внимать рассказам будущих матерей о том, как их тошнило и выворачивало, без искреннего и безоговорочного сочувствия!

— Нет, — хрипло произнесла Флоримел.

Рэндалл нерешительно топтался на месте.

— Могу я что-то сделать? Может, принести чего-нибудь?

Она покачала головой, откинув со лба длинную спутанную прядь.

— Лучше пристрели меня.

— Твоя мать и все остальные… — Рэндалл махнул рукой в направлении столовой. — Все за тебя волнуются.

Флоримел закрыла глаза. Она не хотела даже думать об этом сейчас.

— Я… Со мной все прекрасно. — Она ткнула пальцем примерно в том же направлении. — Скажи им, что я прекрасно себя чувствую.

Рэндалл мгновение колебался, глядя на Флоримел так, будто боялся, что она вот-вот испустит дух.

— А может… может, стоит вызвать врача?

На лице его была написана искренняя забота, и, несмотря на свое незавидное положение, Флоримел прониклась благодарностью к Рэндаллу. Посмотрев ему в глаза, она покачала головой и сказала:

— Ох, нет, только не кого-то из этой шатии!

Шутка застала Рэндалла врасплох, и из его груди вырвался нервный смешок.

— Ах, ну да, я и забыл. — Он присел на край ванны. — Плохо тебе?

Флоримел глубоко вздохнула, стараясь не обращать внимания на завязавшийся узлом желудок.

— Даже не знаю.

— Как думаешь, это оттого, что ты что-то не то съела?

Флоримел подумала об аппетитном омлете, оставшемся на тарелке, о запахе жарящегося бекона и потрескивающей на сковородке колбасы, и по ее телу волной прошла судорога.

— О, пожалуйста, — простонала она, чувствуя, что еще немного и ее снова вывернет, — не надо говорить о еде.

— Ладно-ладно, извини, — отозвался Рэндалл. — Принести чего-нибудь попить? Содовой или минералки?

Флоримел прижалась лопатками к холодной стене.

— Очень мило с твоей стороны. — Во рту у нее так пересохло, что было больно говорить. — Но нет, спасибо, ничего не надо.

— Чего уж тут милого, — заметил Рэндалл с покаянным видом. — Это самое меньшее, что я могу сделать, раз уж сам тебя отравил…

Флоримел даже слегка улыбнулась.

— Не в завтраке дело. И если честно, то мне уже полегчало, — сказала она, оправляя на себе платье и приглаживая растрепанные волосы.

Раз она задумалась над тем, как выглядит, значит, ей и в самом деле уже лучше.

— Не уверен, — произнес Рэндалл, критически ее оглядывая.

— Нормально, — возразила Флоримел, выпрямляясь и делая глубокий вдох. — Наверное, желудочный грипп, тот самый, с суточным инкубационным периодом. Обойдется.

Рэндалл смотрел на нее несколько мгновений, затем подал ей руку.

— Тогда ты сейчас же ляжешь в постель. Я не врач, но прекрасно понимаю, что желудочный грипп не следует переносить на ногах.

Флоримел собралась было спорить, но потом передумала. Никакой у нее, конечно, не грипп, но немного отдыха ей не повредит. Правда, не очень радовала мысль о родных, которые немедленно начнут суетиться вокруг нее, но как еще объяснить ее нездоровье? Придется вести себя так, будто у нее и в самом деле желудочный грипп.

— Опять командуешь, — проворчала она, принимая руку Рэндалла и с трудом поднимаясь на ноги.

— Ох, что вы, леди, я еще и не начал, — усмехнулся Рэндалл, осторожно поддерживая ее за талию по дороге из ванной в спальню.

Взбив подушку, он подождал, пока Флоримел уляжется на кровать, затем накрыл ее одеялом и подоткнул его.

— Как, тепло?

— Не Южный полюс все-таки, — заметила на это Флоримел. — В этих краях круглый год в шортах ходят, ты в курсе?

Рэндалл посмотрел на толстое одеяло и на покрывало, которыми накрыл Флоримел, и нахмурился.

— Будем надеяться, тепловой удар тебя не хватит, — сказал он и снял покрывало. — Так лучше?

Смешно, но, глядя, как Рэндалл суетится вокруг нее, Флоримел ощутила комок в горле. У него такой озабоченный вид, будто она и впрямь что-то значит для него. Однако молодая женщина тут же напомнила себе, что последнее время она соображает хуже обычного, поэтому не может позволить себе полагаться на свои ощущения и чувства. Возможно, беременность делает ее сентиментальной. Возможно, по этой же причине она вчера ревновала, а несколько минут назад ее выворачивало наизнанку.

— Спасибо, лучше, — прошептала она, отворачиваясь от Рэндалла и изо всех сил сжимая веки, чтобы не дать прорваться неожиданно нахлынувшим слезам.

— Тебе точно не надо принести чего-нибудь? — Он поднял руку, видя, что Флоримел собирается что-то сказать. — И я обещаю не упоминать о… — тут он остановился и одними губами произнес: — о е-д-е.

Флоримел не выдержала и рассмеялась. Если откровенно, то сейчас она ничего не имела бы против омлета. Но в таком случае ей трудно будет заставить окружающих поверить, будто у нее желудочный грипп. Так что Флоримел посмотрела на Рэндалла и покачала головой.

— Нет, спасибо.

— Тогда я спущусь в столовую и скажу, что ты легла отдохнуть. — Рэндалл пошел к двери, но на пороге обернулся и посмотрел на Флоримел. — Ты мне скажешь, если что-нибудь понадобится?

— Ну… Я тут хотела спросить… — Флоримел замолчала.

— Что?

— Почему ты мне не сказал, что ты Рэндалл Бриджуотер?

Рэндалл рассмеялся.

— Как это — не сказал? Кажется, я называл тебе мои имя и фамилию.

Флоримел покачала головой.

— Но ты ведь Рэндалл Бриджуотер — тот самый!

Он пожал плечами.

— Откуда мне знать, что ты слышала обо мне?

Эта маленькая ложь не причинила ему особой неловкости. Да и вообще, что еще он мог сказать? Что удивлен, почему Флоримел не догадалась раньше? Не связала его фамилию с названием его школы? Если успех чему и научил Рэндалла, так это тому, что скромность — лучшая политика.