— Обещаешь?

— Рэнди! Я требую, чтобы ты мне все рассказал!

Он не мог больше сдерживаться и широко ухмыльнулся. В глазах Флоримел горело негодование, и она едва не стучала ногой по полу. Сейчас она совершенно не походила на профессионально-выдержанную доктора Флоримел Спенсер. Сейчас она была родная дочь Роберта и Милдред Спенсер — пылкая и темпераментная. И Рэндалл осознал, что ему слишком уж нравится дразнить ее.

— Что ты вспыхиваешь как солома, доктор, — произнес он, с трудом сдерживая смех. — Расслабься, тебе не о чем беспокоиться. Коллеги-мужчины весьма высокого мнения о тебе.

Флоримел подозрительно посмотрела на него.

— Это не отговорка?

— Нет-нет, — заверил Рэндалл, хотя от ее сурового вида ему еще сильнее захотелось рассмеяться. — Нисколько. По правде говоря, они думают, что ты хитрюга.

Флоримел недоуменно моргнула.

— Хитрюга? Я?

— Угу.

Она внимательно поглядела на Рэндалла, словно пытаясь понять, не смеется ли он над ней. Затем, подняв подушку, запустила ею в собеседника.

— Вот что полагается некоторым хитрецам, — заявила она, когда подушка пришлась Рэндаллу точно в физиономию. — А сказать, что говорят о тебе нянечки и медсестры? — Тут она лукаво улыбнулась и повернулась к кровати. Впрочем, нет: вдруг ты застесняешься…

Только Флоримел сделала шаг, как в ее сторону полетела подушка.

— Ох, извините, доктор, — сказал Рэндалл и с деланным огорчением пожал плечами. — Промахнулся.

Кажется, не только ему доставляла удовольствие эта шутливая потасовка.

— Ах так! — выдохнула Флоримел, нагибаясь за подушкой. — Ну что ж, сам напросился…

— Подозреваю, что сегодня кто-то встал не с той ноги.

Флоримел сердито взглянула сначала на отца, а затем на брата, который сидел напротив. Дразнящий аромат свежесваренного кофе витал в воздухе, соблазняя нарушить медицинские предписания. Флоримел не сомневалась, что выглядит не лучшим образом — в старом домашнем буром платье, с нечесаными волосами, рассыпавшимися по плечам, — однако это не дает родным повода изводить ее насмешками.

— Не бывает «той» или «не той» ноги, — буркнула она.

Крепко проспав восемь часов, Флоримел, открыв утром глаза, обнаружила, что чувствует себя еще хуже, чем накануне вечером. Голова болела, все тело ныло. Подойдя к столу, Флоримел наклонилась, чтобы чмокнуть отца в щеку.

— Это доказано наукой, — закончила она.

— Что ж, отрадно слышать, — произнес Роберт, кивая и опуская газету ровно настолько, чтобы дочь могла его поцеловать. — Иначе мне пришлось бы заключить, что кто-то все же встал не с той ноги.

— Ух, профессор Спенсер, ваш дедуктивный метод… Должно быть, сегодня студенты особенно будут вам рады, — вздохнула Флоримел, хлопая отца по плечу.

Она обогнула стол и села рядом с братом. Ирония ее тона была искусственной, а вот угрюмость — настоящей.

— Что ж, доктор Спенсер, мы всегда можем обсудить, как именно следует вставать с кровати, если вам угодно, — откликнулся отец, глядя на дочь поверх газеты.

— Ладно, — уступила Флоримел. — Я так вижу, мы все сегодня утром немножко не в духе.

— Не удивляюсь этому, — заметил Джефри, беря с деревянной подставки-треножника стеклянный кофейник, чтобы налить сестре кофе. — Особенно если вспомнить, какой шум вы подняли ночью. — Он искренне удивился, когда Флоримел отрицательно помотала головой. — Что такое? Ты не хочешь кофе? Вот не думал, что доживу до этого дня!

— Ужасно смешно, — фыркнула Флоримел, небрежно взмахнув рукой. Она не должна выходить из себя, как вчера с Синди. — Может быть, если бы ты пил меньше кофе, то ничего не слышал бы этой ночью и крепко спал.

— Хорошенькое «ничего»! — воскликнул Джефри. — Да вы бы мертвеца разбудили.

Роберт Спенсер посмотрел на детей поверх газеты.

— Джефри, ты уверен, что об этом стоит извещать всех?

— Пап, да они подушками дрались! — И Джефри рассмеялся, откинувшись на спинку стула. — Я еще не настолько стар, чтобы забыть характерный звук ударов.

— Подушками дрались? — Мистер Спенсер перевел взгляд на дочь, изогнув бровь. — Вы с Рэндаллом кидались подушками?

Флоримел поставила локти на стол и оперлась подбородком о переплетенные пальцы. Она вспомнила, какое выражение лица было у Рэндалла, когда засветила ему по физиономии подушкой, и улыбнулась. Вряд ли случившееся можно назвать полноценным подушечным боем, однако это сражение избавило обоих от чувства неловкости. Ну, не то что бы избавило, конечно…

— Есть вещи, которые не перестаешь любить, — заметила она, обращаясь к Джефри.

— И это моя дочь, дипломированный врач… — пробормотал Роберт, покачав головой и возвращаясь к чтению газеты. — И кто же начал?

Флоримел покосилась на брата. Тот рассмеялся.

— Я тоже задавал себе этот вопрос! — Джефри поднес к губам чашку с кофе. — Бедняга Рэнди, кажется, мне следует его кое о чем предупредить.

Флоримел с тоской смотрела, как брат пьет кофе. Со времени учебы в колледже кофе стало существенной частью ее рациона, и не было утра за прошедшие три месяца, чтобы ей не хотелось начать его с кофе. Возможно, именно по этой причине, наблюдая, как Джефри отпивает ароматную черную жидкость, она почувствовала себя весьма странно. Чудесное благоухание, еще мгновение назад такое манящее, вдруг превратилось в облако отравляющего и удушающего газа.

— Уж и не знаю, как сказать подипломатичнее, — изрек Джефри, приглядываясь к сестре, — но ты, малышка, выглядишь не очень-то хорошо. Ты здорова?

— Вполне, — упрямо произнесла Флоримел, игнорируя лихорадочное биение сердца. — Совершенно здорова.

Джефри перестал улыбаться.

— Ты уверена?

Она сделала глубокий вдох, тяжело сглотнула. Странное ощущение оставило ее так же внезапно, как и появилось.

— Конечно, уверена, — сказала Флоримел, откидываясь на спинку стула.

Она осталась довольна своим спокойным прохладным тоном — именно так доктор Спенсер разговаривает с пациентами, когда нужно держать под контролем собственные эмоции. Сейчас явно такой случай.

— Знаешь, смотрю я на тебя, и мне кажется, что ты несколько осунулась, — заметил Роберт, опуская газету и снимая очки для чтения. — Может, ты подхватила какую-нибудь инфекцию?

— Ничего я не подхватила, — возразила Флоримел с глупым смешком.

— Ну, тут никогда нельзя сказать наверняка, — произнес отец тоном умудренного старца. — Где и водиться микробам, как не в кабинете врача?

— Ой, ну просто бабушкины сказки какие-то, — фыркнула Флоримел и небрежно отмахнулась.

— Но всем известно, что врачи — самые плохие пациенты, — вмешался Джефри.