И лишь когда ужин подходил к концу и Вероника предложила перейти в гостиную, чтобы там выпить кофе с ликером, Гвендолин наконец призналась себе, что чувство, снедающее ее все то время, что она пыталась не замечать откровенных заигрываний Иды с Даниелом, было не чем иным, как ревностью. Унизительной, банальной, но такой болезненной ревностью!

Она отодвинула от себя чашку с кофе, к которому не притронулась, подняла голову — и обнаружила, что Даниел пристально смотрит на нее. Тут же ее лицо, все ее тело захлестнуло горячей волной стыда. Сколько же времени он вот так наблюдает за ней? Неужели догадался о том, что творится в ее душе? Боже, взмолилась она, сделай, чтобы это было не так!..

Ида сидела рядом с Даниелом на диване, положив руку на его плечо и улыбаясь ему ярко накрашенными губами. Она почти навалилась на него, и мягкое колыхание грудей в декольте стало особенно отчетливым. Он явно не мог остаться безразличным к ее прелестям. Да и какому мужчине не польстит столь явное предпочтение его двум другим, находящимся в гостиной!

Гвендолин почувствовала себя совершенно беспомощной, и ей стало так плохо, что она удивилась. Казалось, внутри нарастает страшная боль, и девушка в ужасе поняла, что ее буквально трясет. И не только от дикой ревности, а еще и от отвращения к самой себе за эту ревность.

Только когда Ида в сопровождении несчастного Ника, с видом побитой собаки суетящегося вокруг нее, удалилась, Гвендолин поняла, насколько была молчалива весь этот вечер. Даниела не было видно ни в столовой, ни в гостиной, и она решила, что он тоже уехал. Естественно, а что еще привлекательного осталось для него в этом доме после ухода ослепительной и наглой мисс Перл.

Когда Гвендолин, желая помочь подруге, принесла грязные кофейные чашки в кухню, та спросила:

— Что с тобой? Когда ты рассказывала мне об Оскаре, то вовсе не казалась такой расстроенной. А теперь…

В ответ Гвендолин молча покачала головой, не в силах объяснить даже ей, что чувствует на самом деле.

— Послушай, я не раз говорила о нем довольно неприятные вещи… Я и сейчас думаю, что он тебе совершенно не подходит. Но ты можешь считать по-другому, и, если тебе хочется выговориться или просто выплакаться…

И снова Гвендолин покачала головой, представляя, что бы сказала Вероника, если бы она поведала ей, что за весь вечер ни разу не вспомнила об Оскаре и что не бывший жених, а Даниел Хартли занимает сейчас все ее чувства и мысли…

— Даниел! Право же, не стоило беспокоиться, но в любом случае спасибо! — воскликнула вдруг Вероника, резко повернувшись, и поспешила взять у него тарелки, которые он держал в руках.

Сердце Гвендолин лихорадочно забилось. Закрыв глаза, она прислонилась к стене, стараясь не думать о том, сколько времени Даниел стоял в дверях. Что было бы, если бы она во всем призналась Веронике, а он услышал бы их разговор?

Да и какое признание она могла сделать? Что много лет назад провела с ним ночь и была слишком пьяна, чтобы сохранить хоть какие-нибудь воспоминания о происшедшем? А из-за того, что на глазах у всех ушла вместе с ним с банкета, ее осыпали насмешками, намекая, что у нее нет никаких представлений о приличиях? И что именно поэтому она вынуждена была вернуться домой с разбитым сердцем?

Что с тех самых пор она чурается мужчин, потому что ей становится нехорошо при мысли, что любой из них, порядочный, достойный настоящей любви, может подумать о ней только плохое? Как бы она рассказала Веронике, что ее по-прежнему влечет к Даниелу — и душой, и телом?

Гвендолин ощущала себя изголодавшимся, иззябшим созданием, которое тянется к теплу и отчаянно ищет это тепло… Она готова была прижаться к нему, страдая от голода, холода и страха, страстно желая согреться и все же испытывая ужас при мысли об огне.

Она ощутила, как от напряжения силы покидают ее. В чем она пытается убедить себя? В том, что влюбилась в Даниела?

Неожиданно Гвендолин издала горький смешок, отчего и Даниел, и Вероника удивленно уставились на нее. Испуганно посмотрев на обоих, она бросилась в гостиную и стала бездумно переставлять вещи, лихорадочно изображая активную деятельность в тщетной попытке избавиться от мысли, которая последней пришла ей в голову.

Гвендолин понимала, что уже не может ничего изменить. Каким бы опасным для нее ни становилось создавшееся положение, она все больше привязывается к Даниелу, реагируя на его слова и поступки, на его присутствие, на само его существование остро и болезненно.

Когда-то она думала, что влюблена в Юджина, но ведь тогда она была совсем девчонкой, а теперь — взрослая женщина. Да, взрослая. И сравнивать эти два чувства — все равно что сравнивать слабый, колеблющийся свет свечи с ярким сиянием полуденного солнца.

Скоро она будет догадываться о появлении Даниела, даже не поворачивая головы, и сможет сказать, где именно он стоит, даже не видя его. Уже сейчас чувства захлестывают ее каждый раз, когда он подходит к ней.

Не будь Вероника ее самой близкой и испытанной подругой, Гвендолин, несомненно, выдумала бы какой-нибудь предлог и поскорее ушла бы. Однако она понимала, что Вероника волнуется за нее, ошибочно приписывая ее состояние разрыву с Оскаром. И ни за что не поверит другому объяснению, пока не услышит всю правду.

Искушение признаться подруге во всем удивило Гвендолин. Ей отчаянно хотелось поговорить о Даниеле, представлялось, что станет легче уже оттого, что она произнесет его имя. Неужели боль, терзающая ее душу, исчезнет при одном звуке его имени? Она почувствовала легкую тошноту, поняв, как быстро скользит по невероятно опасной дорожке. Ей надо остаться одной и найти какой-нибудь способ справиться с тем, что происходит с ее душой и телом…

— Если тебе хочется поговорить… ну, ты понимаешь, о чем… — прошептала Вероника, подходя к ней сзади и обнимая за плечи.

Гвендолин повернулась к ней лицом и покачала головой.

— Нет, все в порядке. Я просто немного устала.

Вошедший следом за ней Майкл, услышав эти слова, поддразнил девушку:

— Надеюсь, не потому, что твой новый шеф слишком загружает тебя работой, а?

Гвендолин оставалось только надеяться, что для их ушей такой вопрос прозвучал куда более естественно, чем показалось ей самой. И она заставила себя улыбнуться, даже весело рассмеяться, словно услышала удачную шутку.

— Значит, сегодня Оскар не сумел выбраться к нам? — как ни в чем не бывало поинтересовался Майкл, не имевший ни малейшего представления о том, что случилось.

Краем глаза Гвендолин заметила, как Вероника состроила мужу отчаянную гримасу, предостерегающе покачав головой.

— Его матери нездоровится, — коротко ответила Гвендолин.

Сейчас, когда в дверях гостиной опять появился Даниел, она просто не могла объяснить Майклу, в чем дело.

Этот вечер стал для Гвендолин настоящим испытанием. И после всего, что произошло за Последние несколько недель, она отчетливо поняла, что ситуация неожиданно вышла из-под контроля. Открывая дверцу своей машины и забираясь внутрь, Гвендолин размышляла о том, что же ей теперь делать, и не находила ответа.