Осекает меня Матвей, скидывает вызов и набалтывает музыку, наполняя энергичными битами разлившуюся по салону тишину. Он прав, обсуждать подробности случившегося и искать виноватых будем завтра, когда схлынет шок и немного прояснятся затуманенные мозги.

— Можно, я у вас с Сашей сегодня останусь?

— Только сначала в больничку.

— Не, давай сразу к вам.

Сейчас я нуждаюсь лишь в чистой постели и долгом сне. Никаких медиков с направлением на рентген, никакой суетящейся с перекисью водорода в руках Левиной. Никого.

Мягкое льняное постельное белье с легким ароматом лаванды и розы. Ползущий по подоконнику луч яркого солнца. Скользящий по коже ветер. И убийственная ломота во всем теле, как будто меня раз пять засунули в мясорубку и перемололи. Не меньше.

Стиснув зубы, я осторожно переворачиваюсь на другой бок и принюхиваюсь к умопомрачительным запахам из кухни. Предвкушая, что на завтрак или уже на обед будут сырники, тосты, что-то мясное и никакого нытья. По крайней мере, я очень надеюсь, что Сашка не будет сильно меня пилить хотя бы до того момента, пока я не поем и не начну смотреть на мир чуть добрее.

На полный желудок я готов вытерпеть парочку нотаций, если Александра добавит к сырникам ежевичный джем и сгущенку. Да.

Сглотнув обильную слюну, наполняющую рот, я аккуратно покидаю кровать с удобным ортопедическим матрасом, опускаю ступни на светло-бежевый ковер и тут же досадливо морщусь от вспышек боли под ребрами, в районе левого предплечья и в затылке.

Найду, какой урод так старался отправить меня в больничку или на тот свет — урою.

Со свистом выдохнув, я преодолеваю кажущиеся бесконечными жалкие метры и приваливаюсь к дверному косяку, невольно становясь свидетелем чужой идиллии. Стоящая ко мне спиной Сашка ловко размазывает по подрумяненным тостам сливочное масло, Матвей бережно ведет ладонями по ее голым плечам, а я снова им завидую.

Девочка-весна с ослепительной улыбкой тысячи солнц. Дружище, усмиривший своих демонов и растворившийся в своем наваждении-катастрофе. И парящее в воздухе искрящееся золотое счастье.

— Ну, доброе утро, что ли, Зимины.

— Проснулся?

— Живой?

Саня с Мотом в унисон закидывают меня вопросами, так же синхронно заливаются громким смехом, а потом целуются так долго, что мне хочется швырнуть в них чем-нибудь тяжелым. Надо же, не первый и не второй день в браке, и до сих пор не могут отлипнуть друг от друга. Психи.

— А можно вы продолжите после того, как я уеду?

— Ладно-ладно, не бухти, Крест, — Матвей нехотя отрывается от Александры, позволяя ей накрыть на стол, и мастерски переводит тему: — а тебя кстати Левина потеряла.

— Че ей сказал?

— Что ты еще спишь.

— Отлично. Поедим — наберу ей.

Убеждаю себя в том, что мне ни капли не стыдно, игнорирую Сашкин укоризненный взгляд и методично наполняю тарелку вкусностями, как будто голодал целую неделю.

Война войной, обед по расписанию.

— Слушай, Игнат, я правильно помню? Ты же не у нас обслуживался в последний раз?

— Ну да. На переговоры в тот день опаздывал, два колеса пробило рядом с какой-то мастерской. Естественно, я в такси прыгнул, тачку там оставил и вернулся за ней ближе к вечеру. Мне тогда мозги полоскали часов шесть прежде, чем заключить сделку. Думаешь, Бекет?

— Уверен. Правда, доказухи никакой. Владелец шиномонтажки с Бекетовым никак не связан, более того — не знаком. Работяги тоже не в курсах. Вадик там с утра уже все прошерстил. Глухо, в общем.

Отправив в рот кусок обильно политого сгущенкой сырника, я перевариваю добытую другом информацию и по-прежнему не могу собрать воедино разрозненные паззлы идиотской головоломки. Где я так сильно нагадил этому маньяку Лехе, что он готов перевести наше противостояние в незаконное поле?

На сто процентов уверен, что вывезет и не огребет? Решил, что бессмертный?

И, чем дольше я катаю в башке множащиеся вопросы без ответов, тем ядренее становится растущее внутри меня раздражение. До покалывания в пальцах и зуда в груди хочется ворваться к Бекету в офис и закрыть проблему в стиле девяностых. Привязать ублюдка к стулу, выбить пару зубов и закатать в асфальт вместе с его ехидной ухмылкой и непомерным самолюбием.

Но мы ведь живем в правовом государстве… Эх. Так что, пусть не без сожалений, но придется похоронить такой идеальный план.

— Мо-о-от, — поймав очередную гениальную идею за хвост, я кровожадно скалюсь и на несколько минут забываю о том, что рядом стынет только что сваренный Сашей безумно вкусный капучино. — А у тебя же знакомая на Бекетова работает?

— Да. Дочка Семен Геннадьевича в прошлом месяце устроилась к нему секретарем.

— Значит, во внутренней кухне варится. Отлично. Организуешь мне с ней встречу?

— Попробую.

Подмигнув обреченно закатившей глаза Саньке, я торопливо заканчиваю прием пищи и так же быстро ретируюсь, напоследок пообещав чете Зиминых посетить клинику и убедиться, что не обзавелся никакими переломами и трещинами.

Конечно же, нарушаю данное им слово и направляюсь прямиком к себе в квартиру, чтобы с порога попасть в заботливые руки Вики. Испуганно ойкающей, зажимающей ладонями рот и начинающей суетиться.

— Господи, Игнат, что с тобой случилось? Почему не позвонил? Сейчас принесу аптечку! Надо вызвать врача на дом или лучше госпитализация?

Взволнованно частит побелевшая девушка в коротком атласном халате насыщенного темно-вишневого цвета, и я, без сомнения, очень ценю ее хлопоты. Только вот хочется тишины…

— Не надо ничего, Вик.

— Но…

— Не надо.

Сбрасываю кроссовки в угол, попутно растрепываю Викины волосы и целую ее в лоб, извиняясь и за свое отсутствие, и за хреновый характер, и за упавшее ниже плинтуса настроение.

Как разгребусь с делами, обязательно нужно сводить Левину в кино. Или в театр. Куда она там выберет. А сейчас спать, потому что у ее подружки то ли Инги, то ли Ирмы вроде бы завтра день рождения, и мы не можем его пропустить.

Лиля

— Сереж, а, может, не пойдем?

На пару мгновений я застываю перед зеркалом в коридоре, приклеивая ладони к предплечьям, и пытаюсь унять легкий едва уловимый тремор в конечностях. Я знаю, что у свекра со свекровью на даче с Варей не случится ничего плохого. Они будут сдувать с внучки пылинки, откармливать ее горой вкусностей и не отпустят от себя ни на шаг.