Причем, не просто палатки-кибитки, от одного участка валил дым, и раздавались звуки металла — походная кузня, но занявшая чуть ли не квартал, с другой стороны — кухня таких же размеров, издалека доносятся звуки выстрелов, из ничего иного, кроме как мерсилессов. Первый направился к огромному шатру, где, по всей видимости, располагалось командование, рядом с этим шатром была отдельная едальня, и яства оттуда носили в шатер, с деревянными мисками в очереди никто не стоял. Тут же была и отдельная конюшня, отличные лошади, ничем не уступающие тем, на которых «приехали» наши три гвардейские «Звезды». Однако мастер привязал свой ужас на крыльях снаружи конюшни, и я решил последовать его примеру. Только с другой стороны. От греха подальше.

— Мы — Безликие, группа один, поступаем в распоряжение лично Его Императорского Величества, Ландена Великого. Задача — подготовка стрелков артефактных комплексов «Мерселесс-один». — Произнес Ихадс Джуйса и я восхитился этому умению бросить пыль в глаза. Да, у меня самого была в наличии парочка комплексов повеселее, но «Мерселесс-один», надо же.

— Добро пожаловать на фронт, Первый. — произнес мужчина высокого роста и стройной фигуры. У него было овальное лицо, с ярко выраженными чертами — высокий лоб, острые брови и небольшой прямой нос, поджатые губы и голубые глаза.

— Герцог Козпонтский. — Короткий кивок.

— Его Величество в пути. Располагайтесь, я прикажу выделить вам шатры. Можете приступать к своим обязанностям.

— Я предпочту остаться. А моему коллеге может потребоваться бумага.

— Бумага… бюрократы. — С этими словами, герцог снял с пальца крупную печатку, положил на стол и толкнул в мою сторону.

— Первый — я ударил кулаком в грудь. — Герцог — легкий поклон. Я поднял перстень и вышел из шатра.

Мдааа… Нет, я понимаю средневековье, там, лошади, повозки, натуральные продукты. Но чем стрельба из мерселесса отличается от таковой из арбалета?! Дистанция — пять десятков метров, на противоположном конце — классические пугала, даже манекенами их назвать сложно, не то, что мишенями. Жердь, обмотанная мешками с соломой. Два десятка стреляет одиночными, еще два десятка изучают оружие, остальные заняты своими делами. Это при тысяче единиц оружия в наличии! Над ними надрывается десятник или сотник, но как-то по инерции, без энтузиазма.

— Как успехи? — Спросил я, подойдя к местному «начальнику» и прокручивая перстень поверх перчатки.

— Ослоё… Плохо, господин. — Удрученно ответил тот.

— Прекратить! Смирно! Оружие направить вертикально вверх! — Заорал я, перекрикивая стрельбу. Солдаты начали переглядываться.

— Смирно! Ружья дулом вверх, руко… солдаты! — В вольной интерпретации повторил мои слова командир стрелков. Руко… солдаты прониклись.

— В чем твоя проблема, солдат? — Участливо спросил я у ближайшего, что за время моего разговора со старшим не попал ни разу. Благо было не далеко, от нас это был третий «стрелок».

— Ни-никак н-нет проблемы, г-господин. — Ответил боец.

Я тяжко вздохнул. Закатил глаза на уровень затылка. Потом резко согнул руки в локтях, щелкнул пальцами, и в моих руках появились парные малышки достопочтенного мастера Бифура. Выпрямляю правую руку, спуск, короткая очередь, и «голова» «мишени» «моего» «стрелка» разлетается на ошметки. Опускаю вторую руку, спуск, «головы» пугал слева и справа повторяют участь первой. Я свожусь так, что стрелять в одну точку, три длинные очереди, и от мешков с сеном не остается даже жердей.

— Это называется «н-нет проблем», боец.

Но… Как же… — И нет, дар речи потерял не солдат. Солдат упал в обморок. А дар речи потерял командир.

Глава 17. Тренировки

Мой новый товарищ был, все-таки, сотником и звали его Ганс. Простолюдин, что не так часто встретишь в сотниках. Это его не первая и даже не вторая кампания против Порта. Бывший пограничник постоянно участвовал в стычках, был хорошим арбалетчиком и посему чаще других занимался муштрой. Четко выраженные скулы, карие глаза среднего размера, прямой нос и аккуратные усы. Ах, ну да, еще шрам на пол лица, но это мелочи.

Таких сотников было еще девять и тысячник. Тысяча и одиннадцать лучших ветеранов-арбалетчиков Консцема. С этим нужно что-то делать. Прибытие оставшихся сил ожидается в течении двух недель, дальше — четыре дневных перехода и соединение с силами Андорры. Я бы, кстати, с Ханги, пересек границу к вечеру. Но логистика провианта, обслуживающего персонала и пеших войск человека из моего мира, конечно, просто убивала.

Граф Сунийский. Тот самый тысячник бывших арбалетчиков. Очень располагающий к себе человек. В возрасте, но держит себя в форме. И, по слухам, место свое получил заслуженно, а не по протекции. Узкие, слегка асимметричные глаза, густые, хорошо очерченные брови, широкий, немного плоский нос, прямой, сильно выраженный подбородок. Этот человек сейчас сидел напротив меня.

— Говорите, отдача?

— Да, граф. В момент выстрела происходит небольшой взрыв, думаю, вы сами это понимаете. Взрыв дергает оружие, более того, воздух, вылетающий вместе с пулей гораздо горячее окружающей среды, а значит легче, и будет задирать ствол вверх. Мы называем это горизонтальной и вертикальной отдачей соответственно.

— Что нужно сделать, чтобы нивелировать этот фактор? — Наш разговор, честно говоря, начался на слегка повышенных тонах. Я никак не мог понять, как арбалетчик не может стрелять одиночными из такого простого оружия, а граф был возмущен тем, что моя позиция позволяет мне обходиться без всяких вашвысокоприсвятоблагодориесветлейшийаристократ. Но мы быстро пришли к консенсусу и вывели диалог в потрясающе продуктивное русло.

— Первое. Приклад, не используйте его, как у арбалета, вы должны понимать, что рывок будет гораздо резче и быть к этому готовы. Второе. У мерсилессов есть специальная ручка, она больше, конечно, компенсирует вертикальную отдачу, но это вопрос опыта. Посмотрите же на мое оружие! — Наконец воскликнул я, щелкнул пальцами и положил парные комплексы на стол перед Конрадом.

— Не понимаю, к чему вы ведете, Второй. Здесь нет ни приклада, ни ручек.

— Именно, граф, именно! Я контролирую все виды отдачи, просто держась за рукоять. Давайте на секунду отложим арбалет, граф! — На эмоциях, я вскочил, и в моей руке появилась легкая рапира, на манер той, что носил владетель Суни.

В азарте, я даже не понял, что спокойно вызвал легкий и тонкий, но Вейтангур. Эти эмоции захлестнули не только меня, с огнем в глазах, немолодой уже землевладелец, тысячник элиты консцемской армии, выхватил из ножен рапиру.

— Защищайтесь! — Я нанес топорный рубящий удар, у меня не было цели задеть такого важного человека. Только отсушить руку.

Я нанес еще три таких же удара, простейших, глупых, легко блокируемых графом. Но от этого не менее сильных. Как только Конрад контратаковал, я поставил самый топорный из блоков, который только мог, и