Я ехидно хмыкнула, но промолчала.

Завидев выцветшую желтую букву «М» на козырьке старого здания, мы замедлили шаг.

– И каков наш план? – спросила я, слабо понимая, что Валюша от меня хочет.

– Ну пойди же и закажи что-нибудь!

– Что? Если только картошечку фри? – все-таки не удержалась я.

– Нет, с тобой теперь очень опасно дружить! Даже подумать ни о чем нельзя! – покачала головой Валя. – Закажи что-нибудь, глядя персоналу в глаза… Ты ведь будешь на близком расстоянии! Заодно узнаешь, у всех ли ты можешь читать мысли. Я имею в виду, у малознакомых людей…

В зале было совсем пусто, только приглушенная ритмичная музыка лилась из висевших под потолком динамиков. Высокий нескладный парнишка, томившийся в ожидании клиентов, вскочил на ноги и ошалело оглядел нас, словно мы со Злом – фата-моргана.

– Здравствуйте! – громко проговорила я, уже с порога впившись взглядом в парня.

– З-здравствуйте… – растерянно отозвался он, поправив на голове картонную кепочку с узким козырьком.

Я неспешно подошла к кассе, которая, судя по всему, здесь была практически всегда свободной. Злобинец последовала за мной.

– Что будете заказывать? – прочистив горло, поинтересовался парень. Я же продолжала пялиться на него, пытаясь разглядеть в чужих глазах хоть что-то. Пока тишина. Может, Валюша права, и эта «штука» распространяется только на тех, кто хорошо меня знает?

– А что вы мне посоветуете? – спросила я каким-то дурацким томным голосом. Что посоветуете? Серьезно? Будто я в Париже забрела в ресторанчик французской кухни и меня волнует, каков на вкус пряный тартар из тунца на пюре из авокадо…

– Эм-м! – протянул парнишка, забавно захлопав белесыми ресницами. Быстро-быстро, будто хотел отсюда улететь. – Чизбургер?

– Пусть будет чизбургер, – легко согласилась я, не сводя взгляда с парня.

– Гм, ладно, – растерянно произнес он, вбивая в кассу мой заказ. – Может, еще и молочный коктейль?

– Может, еще и он, – снова кивнула я.

– Два! – донеслась глухая просьба Злобинец.

– Два коктейля, – добавила я.

– Про картошечку-то не забудь…

– И картофель фри. Средний…

– Соус?

– Сырный.

Валя тем временем нетерпеливо дергала меня за рукав пиджака:

– Ну что там? Как там? Ты можешь читать его мысли?

Я только рассерженно шикнула на подругу.

А может, он просто равнодушен ко мне? Ну, это если следовать Валюшиной теории… Наверное, стоит вызвать парня за кассой на эмоции… А на какие? Нагрубить ему? Набравшись смелости, я облокотилась о деревянную стойку и спросила:

– А как ваше имя?

Конечно, я уже успела разглядеть на медной табличке на груди парня имя Альберт.

– Меня зовут Алик… Бочкарев!

– Когда заканчивается ваша смена, Алик?

Лицо бедняги тут же покрылось розовыми пятнами, а глаза его снова растерянно заморгали. Но при этом я не слышала никаких мыслей… Вертолеты предательски молчали.

– Через час! – ответил наконец мой новый знакомый по имени Альберт. – Вы хотите меня куда-то пригласить?

Валя в ужасе округлила глаза.

– Журавлева! Ты. Что. Делаешь?

– Оставьте свой номер телефона, – устало проговорила я, взглянув на Валюшу. – Я как-нибудь позвоню…

– Облом? – поинтересовалась подруга.

Я кивнула в ответ.

В ожидании чизбургера и картошки мы все-таки отползли от кассы, чтобы не смущать уже бордового Алика…

Когда заказ был готов, парень протянул мне клочок бумаги, на котором нацарапал номер телефона и пририсовал кучу маленьких сердечек, как в анкете для девочек.

– Вишневый пирожок! – хихикнул он. – За счет заведения!

– Спасибо! – промямлила я.

– Бедняжка! – вздохнула про себя Валюша.

Из «Мака» мы вышли на улицу в теплые густые сумерки. Отпив через трубочку ледяной молочный коктейль, я посмотрела на наручные часы.

– Валь, проводишь до остановки?

– Пускай тебя Алик Бочкарев провожает! – язвительно проговорила Валюша.

– Да уж, этот вишневый пирожок конкретно запал! – вздохнула я. – Теперь мне путь сюда закрыт…

Мы не спеша двинулись вдоль по пустой улице, потягивая молочные коктейли.

– Хотя пока дошкандыбаешь до метро, оно уже закроется… – посетовала я. В другой раз бы снова начала тираду о том, что Злобинец забралась к черту на кулички, но, вспомнив печальные мысли подруги, прикусила язык.

– А оставайся ночевать у меня? – предложила Валя. – Завтра в универ вместе поедем… Если ты, конечно, вообще собираешься ходить на учебу! – добавила она, намекая на мою не самую безупречную посещаемость.

– Еще как собираюсь! – бурно отозвалась я. И снова подумала: как хорошо, что Валя не может читать мои мысли. Потому что, подумав об учебе, я сразу же вспомнила Умника. Почему-то нестерпимо захотелось увидеть его еще раз. Но я все-таки на всякий случай добавила: – Через две недели сессия! Конечно, я теперь буду чаще ходить в универ! А еще ты бы знала, что думает обо мне Жаба… Ух! Неужели меня можно так сильно ненавидеть?

Мы развернулись и направились в другую сторону. По пути я отправила маме эсэмэс: «Останусь у Злобинец». Никаких «а можно ли мне?», простая констатация факта. Ночевать с Валюшей куда веселее, чем ссориться перед сном с мамой…

Прогулявшись по району, мы вышли к Валиному дому. Обогнули его и направились к пруду. На небе мерцал оранжевый закат, а рядом с водой суетились и вопили свободные чайки…

Я вытащила кусочек картофеля и подкинула в воздух. Над нашими головами закружили белые птицы.

– Значит, ты не можешь читать мысли у всех… Интересно, от чего это зависит? – спросила Валя, решив тоже подкормить чаек фастфудом. Из-за их пронзительных криков и шелеста белых крыльев я не сразу расслышала вопрос подруги.

– И мне интересно, – ответила я, подкинув разбушевавшимся птицам очередной кусочек картофеля.

– А мы вдруг решили, что новенький – избранный! – со смехом проговорила Валюша.

– Все-таки он и есть избранный! – рассмеялась я в ответ. – Особенный!

Ни за что бы не призналась Злобинец, что после нашего следственного эксперимента выдохнула с облегчением. Одна только мысль о том, что я могу быть безразлична Умнику, вдруг выбила почву из-под ног.

Дорога от дома Злобинец до универа теперь занимала минимум полтора часа. С утра я проклинала свое решение остаться ночевать у подруги. Проболтав до поздней ночи, мы еле проснулись с первыми петухами, чтобы успеть на учебу. Про петухов – это не образное выражение. В открытую форточку из соседнего двора часов в пять утра донеслось громкое кукареканье.