Тинки в прихожей уже не было, из кухни доносились голоса.

— Дадут мне когда-нибудь работать или нет? —надрывался Генка. — Ты что, не можешь эту дуру угомонить?

— Успокойся, — говорила сестра, — сам знаешь,какой у нее характер, она всем завидует и злится — типичная старая дева. Мневсю жизнь завидовала, что я красивая, а она — уродина. Все детство мнеиспоганила — ни погулять, ни в кино сходить, вечно мать с ней сидетьзаставляла…

Все это я уже слышала неоднократно. Однако воспринималасовсем не так. Я одинока, думала раньше я, у меня никого нет, они — моя семья.Мама, Тинка, Сашка и даже Генка, раз он муж моей сестры. А в семье чего небывает, и не выбирают родных-то…

Сегодня я взглянула на вещи по-другому. Вот, оказывается,как сестра про меня думает, она всерьез считает, что нянчила меня в детстве,недосыпала-недоедала, как несчастный чеховский Ванька Жуков. Раньше я думала,что Сашка все врет, чтобы ее пожалели, но теперь я, стоя за дверью, слушала еебеспристрастно и поняла, что сестра искренне верит в то, что говорит.

Я вспомнила, как Сашка хохотала и визжала в углу двора,окруженная мал??чишками, а меня в это время едва не убили в темном заброшенномдоме…

Но странно, раньше при этих воспоминаниях сердце начиналобиться где-то у горла, кровь стучала в висках, я ощущала дикий ужас, сейчас женичего этого не было. То есть я все помнила: как навалилось на меня тяжелоемужское тело, руки, сжимающие мое горло, ощущала, как крошки битых кирпичей иштукатурки впиваются мне в спину, но не было панического страха, я никого небоялась. Более того, я была твердо уверена, что никогда больше не будут мнесниться кошмары. Неужели я освободилась?

Ладно, об этом мы подумаем после. А сейчас разберемся ссемейкой.

Рывком я распахнула дверь кухни. И как вы думаете, чем онитам занимались? Правильно, Сашка повисла у Генки на шее и обслюнявила всю егоморду. Показалось мне или нет, что Генка вовсе не в восторге от ее приторных ласк?Впрочем, он тут же перевел взгляд на меня и совершенно озверел.

— Опять подслушиваешь и подсматриваешь! — взревелон и отшвырнул сестру. — Ну я просто не знаю, что сейчас с ней сделаю!

— Ты соберешь свои деревяшки и уберешься изкухни, — отчеканила я. — И в прихожей не забудь убрать. И вообще,будь любезен, избавь нас от своих проектов, скоро все пространство заполонишь.Надоели твои трубы и лошадиные задницы!

— Да что ты в этом понимаешь! — заоралГенка. — Она еще мне указывать будет!

— Ты в квартире живешь не один, — твердо сказалая, — с другими тоже надо считаться. А если тебе не нравится — скатертьюдорожка, мы никого не держим.

Генка прямо задохнулся от возмущения, а пока он приходил всебя, вступила сестра.

— Да как ты смеешь так разговаривать с моиммужем! — заорала она. — Да ты вообще тут не хозяйка!

— Ой, достала она меня! — Генка едва продышался.

— Да она всю жизнь всех достает! — орала сестра.

Генка бросил свой лобзик, пнул ногой фанерки и ушел вкомнату. На кухне появилась мама, испуганно на нас глядя. Я кинулась ксковороде — голубцов не было. Нарочно все сожрал, сволочь, и как только неподавился!

Ярость заволокла глаза и требовала выхода. Сестра еще что-токричала мне вслед, но я устремилась к стенному шкафу в прихожей. С грохотомвывалилась оттуда старая обувь, Тинкины коньки, какие-то коробки. И в самомдальнем углу я нашла то, что искала, топор. Хороший топор, ладный, топорищегладкое.

— Ух ты! — взвизгнула Тинка, увидев меня с топоромнаперевес, она думала, что я иду убивать Генку.

— Женя! — слабо вскрикнула мать, а сестра с визгомбросилась в комнату.

Я вошла в ванную и вспомнила свой последний сон, как я бью ибью ненавистного рыжего мужика лопатой.

Хрясь! — несчастная половина лошади упала на пол.Хрясь! — отвалилась одна нога. Через несколько минут в ванной валяласькуча ошметков. Я собрала их в старую наволочку и наконец приняла настоящий душ.

Выходила я из ванной осторожно, держа топор наготове. Онивсе торчали в прихожей.

— Видел? — Я показала Генке наволочку. — Воттак-то.

— Сука, — выдохнул он и сделал шаг в мою сторону,но сестра ухватила его за руки.

— Слушай внимательно, сестричка, — заговорила ямиролюбиво. — Я, конечно, в этой квартире не хозяйка, но ты сколько уже неработаешь? Месяцев пять или больше? А твой муженек когда последний раз приносилв дом хоть что-то полезное, а не это барахло? — Я пнула ногой остаткибедной лошади. — Так позволь разъяснить ситуацию. Вы все живете на моиденьги.

— Так и знала, что ты опустишься до попреков! —высокопарно выкрикнула сестра.

— А если я вас достала, то вот интересно, как это кусоквам поперек горла не становится?

Никогда не ожидала я от себя подобных слов, вот и у мамы вглазах ужас.

— Женя, вы же родные сестры! — прошептала она.

Сашка быстро опомнилась и сообразила, что разговор принимаетнеприятный для нее оборот. Что-что, а свою выгоду соблюдать она всегда умела.

— Но я же не виновата, что не могу найти работу! —заговорила она нервно. — Сколько раз тебя просила устроить меня в банк!

— Угу, и кем? — поинтересовалась я. —Начальником? Ты же ничего делать не умеешь, никакого диплома у тебя нет. Могурекомендовать тебя только уборщицей, да и то не стану, потому что ты лентяйка,мне же потом выскажут!

— Ну знаешь! — вспыхнула Сашка.

— В общем так, дорогие мои. Тебя, сестрица, и твоего дармоедакормить я больше не собираюсь, — твердо сказала я. — Хватит сидеть намоей шее, переходите на собственную.

— Да с них обоих где сядешь, там и слезешь! —влезла Тинка.

— Ты пока помолчи! — оборвала я. — С тобойотдельный будет разговор по поводу учебы и мальчиков. Спрошу по всей строгости!

Тинка поскучнела и удалилась.

— Мама, я не шучу. — Я повернулась кматери. — Хватит уже им потакать! Переходим на раздельное хозяйство!Пускай Сашка сама своего борова обихаживает!

— Хоть какой, а муж, — пробормотала мать, —без мужа плохо жить…

— Ты мне просто завидуешь… — начала сестра.

— Перестань! — перебила ее я. — Слушай, еслия вам так мешаю, то отчего бы тебе не переехать к мужу? Все-таки у негоотдельная квартира, однокомнатная, правда, но все же разместиться можно. Пускайон там творит, воплощает в жизнь свои идеи, а ты будешь за ним ухаживать. Я жене против… А Тинку можете оставить здесь, я прокормлю…

Сестра хлопнула дверью, а я пошла пить чай.

На следующее утро погода испортилась, как это частослучается в июне у нас в городе. Небо за окном хмурилось, явно обещая дождь, иградусник показывал далеко не летнюю температуру.