День важных решений

Душно и жарко. Дана заерзала, скинула ногой на пол тонкое одеяло-простынку, засопела и перевернулась на другой бок. «Извините, кондиционер сломался… – всплыли в сознании слова администратора гостиницы, – завтра починим».

– Завтра, – еле слышно повторила она и поморщила нос.

Обрывки сна налетели, замелькали и разбежались в разные стороны. Душно и жарко. Дана издала плаксивое «хм-хм» и чуть приоткрыла один глаз.

Синеватый полумрак, распахнутые окна, балконная дверь, и легкая тюлевая занавеска. висит без движения. Ни тебе ветерка, ни тебе даже самого дохлого сквознячка!

– Завтра, – тяжело вздохнула Дана и, не поворачивая головы, завела руку назад.

Но нащупать «малыша» не удалось. Пусто…

Она резко развернулась и посмотрела на вторую половину кровати. Подушка есть, простынка есть, а Андрея нет. Еще совсем недавно был, а теперь нет…

– Пошел в туалет, – сказала себе Дана и, вытянувшись в струну, замерла в ожидании.

Но какой еще туалет? Все удобства находятся в номере… тишина стоит абсолютная…

Так-так…

Она резко села, подалась вперед и устремила взгляд в сторону маленького коридорчика – свет из ванной комнаты не выползал… Что за галиматья? Где он? Дана вскочила, включила свет и подошла к шкафу – вещи Андрея, как и прежде, лежали на полках. Футболка, носки, футляр от солнцезащитных очков, плавки… Она вышла на балкон, но и там ничего интересного не обнаружила. Может, у него бессонница и он ушел купаться?

Дана вернулась в комнату, растерянно постояла без движения, а затем повернула голову вправо – там… там номер Оксаны…

Мысли, сдобренные нехорошими предчувствиями, ужалили, точно пчелы. Нет, глупости, он бы ни за что…

Быстро накинув пеньюар, маленькими шажочками Дана направилась в номер врагини. Сердце торопливо постукивало и ойкало, но прислушиваться к нему никто не собирался – сейчас беспокоили совсем другие звуки… Пройдя три метра по узкому коридору, Дана остановилась около нужной двери и приложила ухо к гладкой, пахнущей свежим лаком поверхности. Ничего не слышно! Она надавила на скользкую металлическую ручку и – о, чудо – дверь бесшумно приоткрылась.

Дана просунула голову в коридор…

– …о-о-о…о-о-о… у-у-у… да-а-а… – тягучий приторный женский голос. Голос Оксаны.

– …а… а… а… е-е-есс… ух… давай… давай… а… а… – хриплый мужской голос. Голос… Андрея!

– …о-о-о… мой малыш… ну еще, еще…

Ноги стали ватными, в ушах зазвенело. Дана отшатнулась назад и закрыла дверь.

Как это так?

Что происходит?

Что значит «мой малыш»?

Это как раз ее малыш, а не Оксаны!

Андрей, Андрюша…

Дана вновь приоткрыла дверь.

– …котик, котик… сладкий мой котик… а-а-а… – тихо, но очень даже понятно.

– …уф… да…

То есть им хорошо? То есть им приятно? А она, получается, лишняя. Ненужная… Дура! Самая настоящая дура! В глазах потемнело. Дана качнулась, вцепилась в дверной косяк и заскрипела зубами. Как же это называется?.. Сволочизм – вот как!!! Да! Очень правильное и подходящее слово! Сволочизм!

Ну нет, голубчики… охать, ахать, стонать и выкрикивать «еще, еще!» вы будете потом, не сейчас… нынче вас ожидает нечто новое и бодрящее.

Еще не представляя, в чем будет заключаться месть (а она должна быть страшной!), Дана вернулась в свой номер. Жаль, очень жаль, что на стенах не висят арбалеты – засадить бы изменнику в задницу хорошо отточенную стрелу, ух бы он попрыгал! И нет топорика для рубки мяса… тоже бы пригодился…

– Котик, котик, сладкий мой котик, – перекривила Дана Оксану. – Тьфу!

Буря в душе росла и крепла, злость рвалась на свободу. Как он мог, как он мог? Андрей, Андрюша… верь после этого мужчинам! Никто, никто еще так с ней не поступал… чтобы в соседнем номере, пока она спит… Дана схватила стул, перевернула его и дернула за ножку, но возможное орудие мести оказалось слишком крепко прикрученным к сиденью, и с этим пришлось смириться. А так бы хорошо вышло – хрясь, хрясь, и порядок!

Представляя, что «е-е-есс… давай… давай» уже превратились в «а! а! а!», Дана заметалась по комнате. Остановившись около холодильника, она распахнула его и увидела одинокую бутылку пепси-колы. Двухлитровую.

– Будет вам сейчас гидромассаж, – пообещала она. Достала бутылку и, хорошенько ее встряхнув, припустила к «молодым».

Голоса, несущиеся с широкой кровати, стали громче и дружнее, видимо, до точки кипения оставалось совсем немного. Радуясь, что успела вовремя, Дана победно улыбнулась и юркнула в коридор. Прошла пару метров, замерла и оценила происходящее.

Андрюшенька накачанными ягодицами кверху, пашет, бедняга, как кролик, проживший год в воздержании. Оксана протыкает коленками воздух и старательно мотает головой… как бы мозги у нее от таких резких движений не перемешались…

– …о-о-о… м-м-м… котик, котик…

– …ща… ща…

Вот именно, что «ща»! «Ща» вы узнаете, что такое наивысшее наслаждение! Дана еще несколько раз тряхнула бутыль, подскочила к кровати, прицельно направила горлышко в сторону «малыша» и резко отвинтила крышку. Ледяная колючая струя пепси-колы мощно хлестнула по его безукоризненному заду.

– Ну, как тебе, котик?! – воскликнула она, щедро поливая и Андрюшу, и дико завизжавшую Оксану газировкой. – Нравится?!

«Котик» попытался вскочить, но получилось это у него только со второй попытки. Изрядно матерясь, пытаясь обмотаться одеялом, он отбежал в сторону, любезно оставив на растерзание Дане свою новую подружку.

– Ты чего делаешь?! – заорал Андрюша, взмахивая руками. Одеяло предательски упало на пол.

– Не ори на меня! Лучше прикрой свою фитюльку, а то я сейчас свет включу, и нам с Оксаночкой будет неловко за ее размер! Правда, Оксаночка? – Дана многообещающе погрозила разлучнице уже пустой бутылкой.

– Дура! Идиотка! – взвизгнула Оксана и, тоже подскочив, бросилась за спину Андрея, который нервно обматывался одеялом. – Это мой номер, убирайся отсюда!

– Никакого воспитания, – всплеснула руками Дана. – И чему тебя, девочка, только в школе учили… видимо, о гостеприимстве у тебя весьма смутное представление.

Она подошла к стене и нажала кнопку выключателя – да здравствует свет!

Теперь можно было рассмотреть и «котика», и его кошечку в подробностях. Андрей все так же хорош – и тело и… физиономия. Но теперь он вызывает не обожание, а смешанное чувство жалости и брезгливости. Растерялся, бедняжка, утратил уверенность в себе и позабыл слова. Оксана тоже по-прежнему хороша, даже мокрые волосы, повисшие сосульками, ей к лицу, но нервишки сдали и у нее («котик» не ведет себя как супермен). Дана зло усмехнулась.