просияла. А потом незаметно удалилась к внуку в соседнюю комнату.

Близкая подруга жены Алия очень любила стихи, и тотчас обратила внимание на автора стихотворного тоста. Вполне естественно стало и то, что в какой-то момент Игорь Юльевич, находясь рядом с Алиёй, читал именно ей с проникновением свои уже любовные строки:

Ты в глаза мне смотреть не стыдись,

Я был сам с тобой страшно уступчивый.

Обоюдная пылкая влюбчивость

Разве может не скрашивать жизнь?

Нет, не может не скрашивать жизнь!

Ты явилась нежданно, как миг,

И склонилась податливо-нежная…

Отзвук милого, юного, прежнего,

Я к коленям твоим приник.

Я счастливый к коленям приник!

— Уже «счастливый» и уже «к коленям приник»? Ох, Игорь Юльевич, и быстрый же вы в вопросах любви скакун, — уколола его Алия.

— Аличка, грешен, грешен… читаю стихи, адресованные другой. Но, клянусь, посвящённые тебе, будут лучше!

…Близкие люди сидели до утра. Наступил момент откровенного раздумья. Игорю Юльевичу представилась ещё одна возможность проявить себя.

«Слишком много есть в каждом из нас

Неизвестных играющих сил», — задумчиво произнёс он. — Это слова Александра Блока, — и далее, ещё более интригуя, добавил: — В этой связи и у меня есть кое-что, если позволите, я прочту?

— Давай, давай, — откликнулась Алия, и её поддержали другие.

Я от ста наук стоглавым стал,

Я от ста идей — столик и стар,

Я надломлен, я истерзан, я измят,

А внутри меня вскипает жгучий яд.

Расплывается в глазах степной ковёр,

Распыляется в лучах седой ковыль,

Я не вижу родников — степных зеркал,

И не знаю, куда конь мой ускакал.

Я хожу в глухой степи совсем один

И не слышу чутких вздохов камыша,

И не вижу я безоблачную синь,

И не знаю, нынче степь как хороша.

Только мнится мне, что светлый небосклон

Потемнел от вороных ворон,

И карлачет оголтело вороньё

Своё чёрное искусное враньё.

Я не в силах слушать песни твои, степь,

Не играй на тонких струнах ковыля…

Почему так — ты мне, степь-земля, ответь, -

Я один и не пойму себя?..

— Ну, прямо, какие-то пророческие стихи. Игорь Юльевич, вы пророк? Не пугайте нас, — отреагировала Алия. Все присмирели. А потом засобирались, и стали потихоньку расходиться.

Из записей Игоря Юльевича

«Раньше мы встречались с Линой днём у неё дома, когда её сын был на работе. Нас это очень устраивало. Но спустя три месяца сын лишился работы и находился теперь постоянно дома. Наши встречи стали происходить в основном на улице. Мы не могли больше ласкать друг друга, как говорит Лина — «голенькими». На дворе уже была зима, но наша взаимная «тяга» не ослабевала. Мы бродили обычно по парку и искали укромное местечко, где могли бы прижаться друг к другу и вдоволь хотя бы нацеловаться. О любовном комфорте остались лишь воспоминания. Даже не верится, что совсем недавно, когда мы встречались в квартире, нам вдруг взбрело в голову освободить свои интимные места от волосяного покрова. Сначала за дело взялся я. Постелив клеёнку на диван и уложив на неё Лину, я щедро покрыл мыльной пеной её сакральные места, и бережно «смахнул» безопасной бритвой пушистые волосики с лобка, а затем и с прилегающих к нему мест. Всё получилось быстро и просто. Когда же дело коснулось меня, мои причиндалы затруднили процесс. Пришлось мне приподнимать свой «хоботок» рукой и придерживать, пока Лина орудовала бритвой, высвобождая мои коконы от поросли. После завершения процедуры мы пошли в ванную, где нежно омывали друг друга, целуясь под струями душа.

— Слушай, — неожиданно молвил я, — а ты могла бы поцеловать меня, куда я захочу?

— Запросто, — ответила Лина.

— Серьёзно?

— Ещё как, а ты сомневаешься?

— Не то чтобы сомневаюсь, просто не решаюсь указать тебе место.

— А ты решись.

— Тогда договоримся так, — решился я, — пусть это будет доказательством твоего беспредельного обожания человека, который сейчас рядом с тобой, согласна?

— Я уже сказала.

— В таком случае, давай ещё раз освежимся под душем и пойдём на тахту.

На тахте я лег лицом вниз и приподнялся на колени. — Поцелуешь? — ещё раз спросил я. — Дурачок ты мой, конечно поцелую, ведь я тебя люблю.

Она нагнулась и поцеловала туда, куда я указал.

— Доволен? — спросила она.

— Нет, не доволен, — сказал я, — теперь я тебя буду целовать, поверг её на тахту, повернул к себе попочкой и трижды чмокнул. — Вот теперь доволен! — произнёс я пафосно. А потом, неожиданно вспомнив эпизод из детства, захохотал.

— Что это ты? — удивилась Лина.

— Да я вспомнил свою няньку, — улыбаясь, ответил я, и пояснил. — Мне было лет пять. К нам пришла со своей мамой девочка Зина. Она мне казалась такой сказочной, такой красивенькой, к тому же у неё был с собой маленький деревянный сундучок с куколками. На Зину я смотрел зачарованными глазами, она мне казалась чудом. Мы играли, потом она куда-то исчезла. Я отвлёкся от куколок и кинулся её искать. Выскочил на кухню и неожиданно увидел Зину, сидящей на горшке, скривился и бросился назад. «Что с тобой?» — увидев мою недовольную рожицу, спросила нянька. Я ответил: «Фу, да там Зинка сидит на горшке». «Ну, и что?» — удивилась нянька. «Как что? это же противно!» Нянька засмеялась: «Смотри-ка, какой брезгливый. Ничего, ничего, подрастёшь, влюбишься, и ещё в попу целовать будешь свою Зинку, или как там её будут звать». — Тьфу — тьфу, не буду целовать, ещё чего не хватало?! — возмутился я, а сам только что поцеловал тебя туда, куда предсказала нянька. Теперь уже мы с Линой расхохотались.

— А ведь мы с тобой на самом деле: Адам и Ева, — оба наги и не ведаем стыда, — сказала Лина».

* * *

Позже я встретился с Игорем Юльевичем уже в горах. Мы проводили инженерно-геологические исследования в селеопасном районе, прилегающем к высокогорному озеру. Сели, хотя и тесно связаны с коварными землетрясениями, но, по крайней мере, их можно предвидеть и предсказывать, где и когда они возможны, так как зависят зачастую от внешних климатических условий таких, как таяние ледников в жаркое время и обилие дождевых осадков, когда потоки вод провоцируют подвижку рыхлых накоплений. Этими-то отложениями и занимались специалисты нашей группы исследователей, в числе которых был я.

Мы арендовали два вагончика у географического общества, они располагались на огороженной территории среди других строений ниже озера. Недалеко от нас в верховьях ущелья находилась космостанция. Оттуда-то и спустился совершенно неожиданно ко мне Игорь Юльевич. Нам повезло, мы оказались одни, и могли от души побеседовать.

— А