– Хорошо, что здесь сейчас осень, – сказал Друст. – Летом Седой не выходит из Аннуина. А сейчас начались охоты. Он может придти.

– Я понимаю.

– Я зову его. Но я не слышу ответа.

– А если попробовать добраться самим? Ты ведь знаешь, как пройти по ан-дубно.

– Ты не понимаешь, что говоришь! В одиночку идти через ан-дубно – это безумие. Это страшнее смерти!

– Но почему? Если ан-дубно – это мир твоих страхов? неужели ты боишься так многого?

– Он? – переспросил Седой, усаживаясь на неизвестно откуда взявшуюся корягу. – Он боится не то что многого, а почти всего.

– Вожак!

Седой приподнял бровь:

– Я тебе понадобился, и ты немедленно признал меня Вожаком. Убедительно.

– Прости, но… нам никто не поможет, кроме тебя.

– Я не гожусь в спасители. В твои спасители – тем более.

– Но Эссилт должна вернуться к мужу!

– Пусть возвращается. Не вижу препятствий.

– Я? – ойкнула Эссилт. – Я могу сама вернуться в Корнуолл?

– Сархад подарил тебе Кольцо-Путь. Сколь мне известно, он и пользоваться тебя научил.

– Но я не знаю дороги…

– Трудно знать дорогу, которой не существует, – усмехнулся Белый Волк. – Просто иди домой. Перед ан-дубно ты не трепещешь, ты пройдешь им, сама не заметив как.

– А… Друст?

– На твоем месте я бы отправился без него. Он слишком многого боится. В древнем хаосе он – опасный спутник. Не защитник и проводник, а наоборот.

Друст побледнел, сжал кулаки.

Седой сочувственно глянул на него: дескать, ничем не могу помочь, – и растворился в тумане.

– Ну что же ты? – почти крикнул Друст. – Седой тебе сказал: иди, тебе ан-дубно не опасно.

– Друст, – она положила руку ему на плечо, – если тебя ничто не держит в Бретани, то пойдем вместе.

– Я же всего боюсь!

– Пожалуйста, не надо. Давай вернемся вдвоем.

Эссилт не могла найти слов, чтобы объяснить свою твердую уверенность в том, что они должны, обязаны пройти через вместе через мир древнего ужаса.

– Послушай, – нахмурился Друст. – Я сердит на Седого, Седой сердит на меня, но… он редко ошибается. Может быть, не ошибается никогда. Без меня твой путь будет спокойнее.

– И дар Котла Керидвен не воплотится?

– Обойдусь и без этого дара. Эссилт, иди одна.

– Нет.

Друст сменил облик, Эссилт вскочила на спину белому коню – и тот поскакал в самую гущу тумана.

Когда серая мгла рассеялась, конь и его всадница оказались в глубоком ущелье. Таких высоких скал они не видели никогда в жизни.

Дорога под копытами была на удивление ровной и гладкой для гор, так что Друст скакал вперед, не обращая внимания на боковые тропы. Они круче, каменистее – так зачем сворачивать туда, если есть такой удобный путь?

«Это совершенно не похоже на ан-дубно, каким я его видел всегда, – удивлялся сын Ирба. – Похоже, легче странствовать по собственным страхам, чем по чужим. Ничего ужасного в этих горах нет. И дорога превосходная».

И тут оная превосходная дорога свернула за утес, и Друст с Эссилт оказались в тупике.

Назад! Назад, пока не поз…

Поздно.

Ущелье исчезло. Со всех сторон нас окружают высоченные скалы.

Коню не взобраться по ним и на десяток локтей, а человеку? Можно попробовать.

Странно: хотя мое человеческое тело мертво, но здесь, в ан-дубно, оно у меня такое же, как при жизни.

Эссилт, подожди внизу. Я попробую найти тропу.

В очередной раз ободрав ладони в кровь, Друст сполз вниз.

– Не думал я, что после смерти можно так рассадить руки, – буркнул он. – Дела наши плохи. Твое чудодейственное кольцо ничем не поможет, а?

– Я… постараюсь.

Она попыталась представить себе Тинтагел и Марха, сосредоточилась, как учил ее Сархад, – и к их с Друстом радости очертания утесов стали меняться.

Рано обрадовались. Дороги не было и нет. Просто у скал теперь появились лица.

Мужские лица, похожие друг на друга. От небольших – на валун, до огромных – во всю скалу. И чем-то они мне знакомы…

Да это же я!

Со всех сторон глядят мои собственные лица. И нам не пройти через них. Через меня.

Что ты хочешь сказать мне, ан-дубно? Что это я держу в темнице нас обоих? Что это я лишил нас пути в Корнуолл? Что это я – преграда меж Мархом и Эссилт?

Что ж, преисподняя, ты в чем-то права. Итак, пока я дорожу собой, нам нет спасения? – это ты хочешь мне сказать?

Эссилт, садись мне на спину. Я знаю, как выбраться отсюда.

Белый конь разбежался – и ударил копытами ближайший каменный лик. Скала осыпалась, будто была грудой песка, – и застыла под копытами Друста прочной ступенью.

Что делать дальше – было яснее ясного. Друст бил по собственным лицам, и Эссилт могла только догадываться, чем это было для него и что он уничтожал в себе самом.

Из скал получалась лестница. Ступень за ступенью Друст возводил ее.

Верхняя ступень. Горный тупик остался внизу. Впереди – опять серый сумрак ан-дубно.

– Проведешь? – спрашивает Друст, меняя облик.

– Конечно. Теперь это так просто.

Вернуться в Корнуолл – для этого нужно меньше, чем шаг. Один вздох. Одно биение сердца. Одно желание.

Быть рядом с тем, кого люблю.

Нет, не так.

Еще дороже другое: чтобы я перестала быть той черной птицей, что разделила названных сына и отца.

Я хочу, чтобы пропасть, которая возникла между ними из-за меня, – исчезла.

Я хочу, чтобы Корнуолл снова стал домом для нас троих.

Сквозь туман проступают изъеденные непогодой утесы.

Такие знакомые!

Мы дома.

Мы преодолели море, даром что я боялся…

…нет!

Мы же почти в Корнуолле, так откуда налетела буря?!

Мне не выплыть в этих волнах! Они выше скал!

Я захлебнусь, мы утонем оба!

Как отец…