– А почему я не могу быть рядом с ними? – спросил Артур.

– Потому что мой брат не знает, что я забрал тебя из Москвы. И твоя судьба совсем иная.

– А зачем вы забрали меня, если я не могу быть с ними? – полюбопытствовал Артур.

– Просто так, – пожал плечами Август, но в глазах его был иной ответ.

– Значит, я или отправляюсь спать, или…

Август д'Эсте улыбнулся:

– Можешь пожить в средневековой Германии, для тебя это ценный опыт.

– Я хочу быть рядом с друзьями, – заявил Артур. – Нет ли у вас для меня иного предложения?

– Это будет сложно, Артур, это будет тяжело. Ты должен будешь многому научиться, но самое главное…

Август подошел к кованому сундуку и, открыв его, достал кожаную маску:

– Ты должен будешь скрывать свои чувства и эмоции. Спрятать свое лицо под маской и забыть, кто ты есть, ради них. Ради Ольги.

Артур вздрогнул. Ему казалось, что перед ним не человек, а существо внеземное, потому что он знал, на какие струны души Артура надавить.

Больше всего на свете Артур переживал, что он не может открыть правды о своей работе своим друзьям и вынужден лгать им. Скрыть же свое лицо под маской и вовсе представляло собой пытку – это была полная потеря индивидуальности. Но ради нее… Ради друзей…

Он посмотрел еще раз в глаза Августу.

– Им нужна твоя помощь, Артур, но ты волен делать свой выбор. Тебя никто не осудит.

Артур протянул руку и взял кожаную маску. Август одобрительно кивнул головой.

– Ты обрекаешь себя на одиночество, рыцарь. Но тебе суждено было стать воином. Ты будешь служить самому великому из королей, и ты будешь последним из его светлого воинства. Ты станешь Последним Рыцарем Короля. Если ты победишь, ты получишь все.

Все…

Артур даже не представлял себе, на что идет. Он чувствовал себя заключенным, в то время как друзья его были на свободе, потому что он мог лишь наблюдать за ними втайне, не имея права показаться им на глаза. И в то же время их жизни стали смыслом его существования, ради них он шел на риск. Август помогал ему, но очень часто оставлял его в полном одиночестве, присылая лишь сухие команды, которым Артур вынужден был подчиняться.

Катя и Вадик слушали с замиранием сердца, как Артур шел рядом с ними весь поход, терпел лишения большие, чем они, потому что Август очень редко появлялся рядом с ним. Да, Август был в Египте и помогал Артуру, он же провернул эпизод с голубями, спасая донну и ее друзей от костра. Но именно Артур решил спасти жизнь герцогу Бургундскому, когда Август сказал ему, что бедуины планируют убить влиятельного командира. Когда же Артур помог сбежать Ольге из дворца султана, он и вовсе оказался в тяжелейшей ситуации – каждый день, час за часом, он боролся с желанием открыться ей, рассказать, кто он, чтобы она больше не боялась его. Но Август ему это запретил, Артур должен был привести ее к Акре и уйти.

Когда в пустыне она молилась, сложив ладони вместе, стоя на коленях, пока песок осыпал золотом складки ее одежд, он смотрел. Она молилась с закрытыми глазами, губы беззвучно произносили одной ей ведомые мольбы. А он упивался ее профилем: для него не могло быть видения прекрасней, чем Ольга в лучах зарождающегося дня. Солнце скользило по ее лбу, спускалось на нос, целовало ресницы и брови. А ему хотелось запечатать молящиеся уста поцелуем. Она произносила имена друзей, но его имени не было в ее списке. Для нее он остался в далеком будущем.

Она поменяла имя, манеру двигаться, язык, но на него по-прежнему смотрел ее внимательный и серьезный взгляд. Пусть в голубых глазах блестело серебро страха, только она могла так отводить глаза, задумчиво опускать ресницы, с достоинством отворачиваться в сторону. Иногда он находил, что пережитые ужасы только сделали ее сильнее. Величавость сквозила в каждом движении. Благородство говорило ее языком.

Он проклинал Августа за запрет открыться ей. Она его боялась. Заканчивая молитву, она открывала глаза, поворачивалась к нему, и во взгляде, который мельком скользил по нему, был ужас. Когда желание сказать ей правду доводило его до отчаяния, он становился жесток и насмешлив. Это был единственный выход.

А когда она перевязывала его, и ее мягкая, нежная рука скользила по телу, он умирал от прикосновений. Хотелось обнять ее за талию, прошептать, что все хорошо, что он любит ее до того, что дышать больно. Иногда она задерживала свою ладонь на его теле, и хотелось кричать от желания.

Когда он пришел к ней прощаться, он верил, что умрет. Кто он? Мальчишка против опытного воина. Август не сказал, чем закончится поединок. Не поцеловать ее в последнюю ночь своей жизни казалось ему преступлением. Он не ожидал ответной страсти. И когда она обняла его, когда ее губы раскрылись, а тело прижалось к нему, ему показалось, он достиг своего рая.

Он не раз задумывался, ради чего, ради какого торжества глотают пыль и умирают крестоносцы? Что для них святая земля? Что для Ольги цель похода? Где ее Святая земля? Потому что его святыней была она. Он и в музей-то пошел в надежде снова ее увидеть, так запомнились ему их приключения на раскопках. Благодаря ее нежданной нежности в ночь перед последней битвой он вдруг обрел невероятную силу и желание выжить. И если он победил в том поединке, то только потому, что она стоила того, чтобы цепляться за жизнь.

Ему подумалось, что если она будет рядом с ним всегда, он добьется всего, чего хочет. Но стоило ему открыться, и она, залившись румянцем, сбежала прочь.

Ни Катя, ни Вадик не знали причины такого поступка и осуждали ее. Артур не стал рассказывать им о своем визите к Ольге перед боем, он решил дать девушке время остыть, прекрасно понимая, в каком состоянии она сейчас пребывает.

Я сидела в своей спальне со скрещенными на груди руками и злилась. Злость выражалась в яростном сопении, прикусывании нижней губы и во взгляде, уставленном в угол, где этот проклятый паук с эстонским спокойствием и невозмутимостью продолжал восстанавливать свою паутину.

Несмотря на то, что я в тот момент переживала произошедшее на площади, в голову почему-то пришла мысль о том, что строители средневековых соборов Франции, заботясь о том, чтобы в соборе даже труднодоступные для уборки места не подвергались запустению, на каждые три дубовые балки ставили одну балку из каштана, потому что его запах отпугивает пауков. Видимо, в замке каштановых досок не было, раз этот зверь опять здесь хозяйничает.

За окнами шумели деревья, светило яркое солнце, оно заливало своим радостным светом мою комнату. «Черт! Черт! Черт!» – шептала я, чувствуя себя полной идиоткой. Я – полная дура. Да, стыдно признаться, но я позволила себя провести, купилась на дешевый трюк с маской и не узнала Артура. Играла из себя донну, верила каждому его слову, боялась его, нервничала, тряслась, а он даже не намекнул, что бояться нечего, а только подогревал мое недоверие. Чего только стоят его намеки на то, что под маской скрыто страшное уродство?