А этот поцелуй? Боже! – я закрыла лицо руками, с силой хлопнув по нему, словно давала себе две пощечины одновременно. Какой стыд! Какой ужас! Я, наверно, так глупо выглядела! Разве я смогу когда-нибудь посмотреть ему в лицо?

Донна до вечера просидела в своей комнате, несмотря на то, что Катрин Уилфрид уговаривала ее спуститься в сад, где король устроил ужин в честь Рыцаря. Артура приняли с радостью, Жоффруа де Сержин извинился перед ним за то, что позволил себе угрозы в его адрес, но Артур сам поспешил протянуть де Сержину руку, сказав, что для него большая честь познакомиться с таким отважным и храбрым рыцарем.

Мужчины восхищались храбростью Последнего Рыцаря, вспоминая, как он в одиночку охранял их лагерь, а женщины любовались статностью и красотой нового фаворита короля. Людовик и вправду приблизил к себе рыцаря и не отпускал ни на шаг от себя. Но Артур казался печальным, и часто взгляд его поднимался к четвертому этажу замка, в ожидании, что в окне мелькнет такой знакомый силуэт. Но донна не спускалась, хотя Катрин и Николетта по очереди поднимались к ней. Донна заявила, что у нее болит голова, и ей не хочется веселиться, она до сих пор переживала из-за своего пажа, поэтому праздник казался ей просто кощунством.

Упорство донны продолжалось несколько дней. Анна не пошла на похороны Пакито, оставшись наедине со своим горем в комнате, и, слушая колокольный тоскливый набат, горько оплакивала мальчика. Но она не пожелала видеть его лежащем в гробу, не пожелала смириться со смертью. Довольно с нее того, что Пакито умер у нее на руках, она хотела сохранить его в памяти живым, и помнить, как сжимала крепко его руку во время похорон Мари и отца Джакомо, когда чудом вытащила мальчика из цепких объятий смерти. Признать свое поражение на этот раз было равнозначно признанию в крахе всей жизни, отдать мальчика Той, у кого она отбирала многих, ей было не по силам. Такая тоска, такая пустота царили на душе, что она открывала ставни, смотрела на старую башню в чаще Венсенского леса и испытывала сильнейшее желание выть от боли. Так она провела целый день и после отказывалась присоединяться к остальным, не желая встречаться с Артуром, пока король не послал за ней де Сержина со строгим приказом явиться в зал приемов. Ослушаться донна не посмела и вся в черном пришла в залу, ожидая увидеть среди прочих Артура. Но Последнего Рыцаря в зале не было. Король находился там вместе с Вильямом Уилфридом, архиепископом де Бове, де Сержином и Жаном Жуанвиллем.

– Я вызвал вас, донна Анна, чтобы сообщить вам две новости. Графа де ла Марша нашли сегодня в лесу, в заброшенной башне. Он покончил с собой.

– Как? – спросила донна и не узнала свой голос.

– Он повесился, – ответил за короля Жан Жуанвилль.

Донна побледнела, но смогла взять себя в руки.

– Мне жаль его, несмотря на то, что он желал мне зла, он прежде был моим другом и не раз вставал на мою защиту, – донна посмотрела на де Бове. Архиепископ понял, что она имеет в виду.

– Не стоит превозносить высоко заслуги графа, донна. Именно он мне сообщил о том, что герцог Бургундский и де Базен хотят спасти вас от казни. Тогда он руководствовался, как мне казалось, чувством долга христианина, ценя его больше, чем верность другу, поведавшему ему о готовящейся операции.

Донна Анна тяжело вздохнула. Она так и не научилась распознавать в людях друзей и врагов.

– А вторая новость? – спросила она у короля.

– В воскресенье я посвящу Артура в рыцари. Я хочу, чтобы вы тоже участвовали в церемонии. Вы обязаны ему своей жизнью, так же, как и я.

В голосе короля звучало осуждение, и донна опустила глаза.

– Как вам угодно, сир, – смиренно прошептала она.

– Мадам королева расскажет вам о церемонии, она ждет вас у себя, донна Анна.

Капелла Сен-Шапель, построенная Людовиком ІХ для хранения Тернового Венца, была освещена встающим солнцем и казалась розоватой. Возле капеллы уже толпился народ, парижанам не терпелось увидеть Последнего Рыцаря Короля, легенды о котором рыцари привезли из похода.

Нижняя церковь Сен-Шапель с низким потолком состоит из трех нефов, арки опираются на изящные короткие колонны, которые идут вдоль стен. Яркие краски, позолота, королевские лилии, мелко рассыпанные по аркам, заставляют это небольшое помещение играть. Нижняя церковь была заполнена простым людом, вся знать и король собрались в верхней церкви.

Верхняя церковь поражала воображение, она была похожа на гигантскую драгоценную шкатулку, и вся роскошь, в Нижней церкви лишь намечавшаяся, здесь играла в полной силе. Ажурные цветные мраморные аркады высотой в 21 метр, опоясывают церковь. У каждого пилястра возле ниши находится статуя апостола. Конструкция настолько легкая, что кажется, что аркады – лишь тонкие соединительные элементы между гигантскими и яркими витражными окнами.

Здесь всюду переплетались королевские лилии – символ короля и замки на красном фоне – символ Кастилии – родины королевы-матери. Любовью сына к матери дышало все вокруг. Два отдельных молельных места друг напротив друга: золотые лилии напротив замков. Как должно быть было одиноко королеве матери смотреть на пустующее место сына все эти годы!

Великолепие витражной живописи не поддавалось описанию, лишь восторженные вздохи вырывались у тех, кто впервые созерцал эту красоту. 1134 сцены из Библии изображено на этих витражах и краски были настолько яркими, что свет внутри Верхней Церкви капеллы Сен-Шапель казался неземным, сотканным из особенных, божественных элементов.

Пол капеллы был украшен мозаикой в виде ковра, центральная полоса вела к небольшому возвышению. Именно здесь должно было произойти посвящение Артура в рыцари. Здесь собрались епископы и священники, король, королева, донна Анна и Вильям Уилфрид. Ожидали появления виновника торжества. Согласно обычаю, Артур провел ночь в молитвах в часовне, одетый в белые одежды, и теперь должен был подъезжать с де Сержином к капелле.

Донна Анна тревожно оглянулась по сторонам. Еще было не поздно уговорить короля избавить ее от тяжелой обязанности участвовать в церемонии. Она не понимала, почему Людовик так настаивает на ее присутствии, когда это могла сделать дама более благородного происхождения, тем более что королева Маргарита, когда рассказывала ей о ритуале посвящения, обмолвилась, что с удовольствием бы заменила Анну, если бы король так строго не наказал подготовить для него именно донну.

«С другой стороны, кому как не вам, донна Анна, отблагодарить Рыцаря, когда он столько сделал для вас и короля», – сказала Маргарита. И вот сейчас донна с надеждой посмотрела на королеву, но та, поймав ее умоляющий взгляд, отрицательно покачала головой. Анна вздохнула и опустила взгляд на длинные полы своего наряда. Она больше напоминала себе невесту, ожидавшую приезда жениха.

Ее шелковая котта цвета слоновой кости поблескивала под кружевным белым сюрко, которое было украшено белыми жемчужинами. Сюрко было свободней котты в рукавах и подоле и плотно облегало донну на талии и груди. Тонкая нитка жемчуга на шее дополняла наряд донны, волосы были причесаны и уложены в косы вокруг головы, и голову ей прикрывала кружевная мантилья, так же, как и сюрко, усеянная жемчужинами.