Швырнув на пол рюкзак, Яр уселся у подножия колонны и привалился спиной к упоительно холодному мрамору. Рубашка вымокла насквозь. Виски всё туже сжимал ледяной обруч. Почему никто не ловит по тоннелям этих тварей? Может, силы в них и немного, но иной раз достаточно малого. Тонкой неряшливой нитки чар, вызывающих уныние…

– Парень, – его с дружелюбной неловкостью встряхнули за плечо. – Плохо тебе?

– А вы как думаете? Я же всё вам рассказал! – неожиданно зло откликнулся откуда-то попутчик Роман.

– И правда… Анна Дмитриевна, есть у вас закуток какой?

– Не надо, – Яр мотнул головой и тут же об этом пожалел: платформа вместе с колоннами и замершим поездом опасно пошатнулась. – Пройдёт.

– Надо-надо, – решительно заявил другой голос, женский. Это он только что выгонял людей из вагонов. – Виктор Сергеич, помогли бы, а? Ох, молодёжь, не бережёте себя совсем…

Яр невольно усмехнулся.

– Нельзя, – ответил он и кое-как поднялся, цепляясь за гладкий бок колонны. Невысокая крепко сбитая женщина в метрополитеновской униформе озадаченно свела брови к переносице. Её можно не опасаться, а вот мужика в костюме… Яр без страха взглянул в простоватое лицо. На ментальные чары он сейчас не способен, но и молчать тоже нельзя. – Это я устроил. Там, в вагоне. Если вам надо кого-то арестовать, арестуйте меня.

– Вот леший! Не надо мне никого арестовывать, – мужчина как-то очень искренне опешил и широко развёл руками. – Мне бы понять, что там и как случилось… А тебе отдохнуть надо, – непререкаемым тоном заявил он. – Так что давайте-ка оба… Анна Дмитриевна, если можно…

– Вам, Виктор Сергеич, всё можно, – беззлобно проворчала дородная Анна Дмитриевна.

Очутившись в тесной комнатушке, отведённой станционному дежурному, Виктор Сергеевич немедленно взялся расспрашивать Романа. Яр не прислушивался. Сердобольная Анна Дмитриевна налила ему чаю и теперь маячила рядом, напирая навязчивой заботой. Тёплая чашка грела заледеневшие ладони. Давненько он не сталкивался с этим холодом.

– …Я понял, когда пассажиры начали странно себя вести. То есть не странно… Слишком честно, что ли. Я… не специалист, конечно, но… Нежить – она ведь на это и напирает. На всякое сокровенное. Страхи… Злость…

Раздражение. Уныние. Желание. Сгодится всё что угодно, лишь бы выманить драгоценное словечко, получить право полакомиться чужой силой. Яр крепче сжал кружку в ладонях. Серебро остро отблёскивало на манжетах, посеревших от пота и грязи.

– Ну, полегче тебе? – участливо спросил Виктор Сергеевич. В крохотном закутке придвигаться было некуда, но он для порядка вхолостую скребнул стулом по полу.

– Жить можно, – бесстрастно отозвался Яр.

Мысли вновь начали замедлившееся было движение. С этим человеком, несмотря на кажущееся его дружелюбие, нужно держать ухо востро. Он принадлежит к здешним блюстителям закона; он обязан будет расправиться с нарушителем доброй половины статей Свода…

– Я могу идти? – прохладно осведомился Роман, пряча удостоверение.

Виктор Сергеевич обернулся к нему и энергично закивал.

– Конечно. Спасибо большое. За содействие.

– Вы бы так содействовали, – Роман нервно дёрнул уголком губ и на прощание кивнул Яру: – Ярослав, спасибо вам. Хорошо сработали.

– Ярослав, значит, – Виктор Сергеевич бережно сложил исписанный бланк и достал новый. – А полностью?

Яр молча положил перед ним удостоверение. Виктор Сергеевич кропотливо переписал оттуда номер и имя, потом недоверчиво сощурился на цифру категории.

– Ну ты даёшь! Двадцать-то есть тебе?

– Двадцать один.

– О как. Почти угадал. Ну, давай знакомиться, Ярослав Владимирович, – дружелюбно улыбаясь, мужчина раскрыл невзрачную служебную корочку. – Виктор Сергеевич Щукин, заместитель начальника отдела контроля. А ты у нас, стало быть, герой дня?

Яр сумрачно хмыкнул. Лучше б их поменьше, таких дней.

– Как ты смекнул, что дело плохо?

– Много ума не надо, – огрызнулся Яр, избегая смотреть Щукину в глаза. – Роман всё верно сказал. Люди собачиться начали на пустом месте.

– А ты заметил нежить?

– Нет, она же была под мороком.

– Как понял тогда, что это именно полтергейст?

– Да они у вас тут стадами шастают! – вымещая вспыхнувший гнев, Яр до боли стиснул в пальцах ручку чашки. – Парень, думаете, сам на рельсы спрыгнул? Может, если б сегодня на автобусе поехал, до сих пор был бы жив!

– Тише! – укоризненно шикнула на него Анна Дмитриевна. Она права. Незачем воевать с контролёром. Пусть получит свои ответы и убирается восвояси.

– Правильно всё говоришь, – вдруг сказал Виктор Сергеевич негромко и серьёзно. – Много этой погани… А нас мало. Вот оно так и выходит.

Повисло молчание. Слышно было только, как скребёт по бумаге простенькая шариковая ручка. Потом, дождавшись, пока Щукин допишет, Яр заговорил сам. Спокойно, без злости, но и без равнодушного холода. О том, как нежить просочилась в вагон – видимо, через окно, открытое из-за духоты. О том, как сперва обострилась боязнь подземной тесноты, а следом начали сами собой вспыхивать мелкие ссоры. О том, как кто-то посреди неразберихи нашёл силы помочь больному старику. И о том, как Роман решился нарушить седьмую статью по просьбе случайного встречного.

– Ну уж не нарушить. Ловко вы с ним, – похвалил Виктор Сергеевич, дослушав