тайного агента Волдеморта (Я не верю в то, что в каноне Дамблдор не был в курсе того, кто скрывается под личиной Грюма. Каким бы Крауч не был гениальным актёром, но полноценно и постоянно играть роль весьма неоднозначного персонажа с которым близко не был знаком, да ещё после многих лет пребывания в заключении, а затем и под империо своего отца… Даже Гарри на карте Мародёров (так и верю, что старшекурсники самостоятельно сделали такую супер штуку, как всевидящая карта, которую больше никто не смог повторить) неоднократно замечал Крауча в замке. Скорее всего карта была привязана к системам Хогвартса и директор наверняка имел доступ к некому её аналогу, что и позволяло ему появляться в нужный момент важных событий. Ну и то, что участие Гарри в турнире (ведь косяк со стороны организаторов жесточайший) было просто спущено на тормозах, ибо при расследовании можно было выйти на истинного виновника), что было не в интересах директора. — тем более, тот вёл себя смирно, всеми силами стараясь не привлекать к себе внимания, тем самым играя на руку планам директора. Рано или поздно Гарри встретится лицом к лицу со своим заклятым врагом, и пророчество исполнится тем или иным способом. То есть — или Гарри падёт от руки возродившегося Волдеморта, сделав того тем самым уязвимым для других волшебников, считай — его, Альбуса, или он убьёт Волдеморта окончательно, после чего возможны различные варианты…

Альбус поймал себя на мысли, что последние несколько недель, несмотря на всю важность этих планов, он о Гарри практически и не вспоминал. Там всё шло как и планировалось, а мелкие несуразности легко и привычно парировались, и поэтому не стоило лишний раз волноваться. Все его проблемы, тревоги и мысли в последнее время крутились вокруг одной строптивой белокурой особы, которая с грацией слона в посудной лавке громила вокруг себя любые планы на её счёт.

Видящая, она же — Астория Кливленд. Весьма привлекательная, самовлюблённая, независимая и чрезмерно уверенная в себе особа. И, что самое неприятное — её самодовольство было вполне себе обосновано. Она за пару месяцев заставила о себе знать всех, начиная от сокурсников, и заканчивая министерством. На памяти Дамблдора, таких персонажей, которые за такой срок смогли себя так преподнести, было пересчитать по пальцам одной руки, и то, как правило, это были уже опытные состоявшиеся маги, по воле случая оказавшиеся в эпицентре неких событий, а не сопливые школьницы без роду и племени.

Кливленд была сплошной загадкой. Появилась из ниоткуда и никаких следов её прошлой жизни не было обнаружено несмотря на все приложенные усилия. Феноменальная память, обучаемость, хладнокровие и… жестокость, точнее — жёсткость на грани жестокости. Кливленд без малейших колебаний прибегала к насилию, если её что-то не устраивало в происходящем, что сильно не вязалось в глазах окружающих с её обликом красивой хрупкой девушки, заставляя обманываться вновь и вновь. Да что там другие — он и сам был обманут в своих ожиданиях, поведясь на невинный вид с жалостливой историей об оторванной от дома, попавшей в беду девушке.

Хотя и злой назвать её было никак нельзя. Она с маниакальным упорством отстаивала свои личные границы и некие жизненные принципы, не позволяя никому их нарушать, но и сама первая не лезла на рожон, предпочитая сохранять со всеми определённую дистанцию, что, с учётом её несколько пренебрежительного отношения к окружающим, удавалось ей без особого труда. Так что за последний месяц Кливленд почти никого не отправляла в больничное крыло… хм… кроме преподавателей… и… ну да, благодаря организованному этой особой испытанию, больничное крыло оказалось забито под завязку легкоранеными и травмированными учениками на радость скучавшей без дела Поппи.

Дамблдор отлип от окна и раздосадовано потёр остывший от контакта с замёрзшим окном лоб. Похоже Кливленд просто задрала планку, и вместо приструнивания исключительно школьников включила ещё в свои списки и преподавательский состав. То-то Минерва старается в последнее время обходить её стороной при встрече.

Но… несмотря на все доставляемые проблемы, она постоянно умудрялась вывернуть происходящее так, будто это её специально спровоцировали и вынудили к «ответу», тем самым всё время ставя преподавателей Хогвартса в крайне неудобное положение, когда стоило бы наказать нарушительницу, но и нельзя наказывать — ибо не она зачинщица конфликта. А если и наказывать, то как, если ей на дисциплинарные взыскания было попросту наплевать? Она себя вела так, будто у неё за спиной стоял очень влиятельный род с большой и волосатой лапой, способной дотянуться до любого недоброжелателя, и её абсолютно не волновало мнение окружающих на этот счёт. И это напрягало. Конечно, не стоило сбрасывать со счетов, что всё это могло быть, на самом-то деле, просто отличнейшей актёрской игрой одной зарвавшейся девчонки, но, положа руку на сердце, сам Альбус в это не верил.

На своём жизненном пути он неоднократно встречал разных людей, как по личной силе и умениям, так и по социальному положению, и невербально считывать язык тела и жестов собеседника у него давно уже получалось на уровне инстинктов. И этот самый инстинкт ему настойчиво твердил, что от Кливленд стоит держаться подальше, несмотря на все возможные выгоды от «сотрудничества». У него не выходили из головы слова Минервы, когда та обронила, что Кливленд иной раз смотрит на неё будто палач со стажем, такой равнодушный холод сквозит в её глазах. Сам Альбус тоже не так давно пару раз уловил похожий момент, но так… вскользь, и твёрдой уверенности в этом не было, но червячок сомнения неприятно зашевелился.

Мда-а-а. Директор Хогвартса меланхолично навернул пару кругов по кабинету, в конце-концов усевшись в собственное кресло, подтягивая к себе «книгу раздора». Медленно пролистав её и убедившись, что она внезапно не стала написанной на нормальном английском, он в очередной раз вернулся к многократно изученной странице описания злосчастного ритуала — «маг из сквиба», с которого всё завертелось, где были сделаны многочисленные пометки рукой Наземникуса, бессмысленным взглядом уставившись в замысловатые вычерченные схемы. Если бы была возможность проверить слова Кливленд, не привлекая её саму или ещё как-то, но увы.

Бессмертие. Такое заманчивое, понятное, близкое и… недостижимое. О нём мечтает практически каждый, как о некой несбыточной мечте. Основа любой религии, если отбросить внешнюю красивую словесную мишуру — есть обещание бессмертия если не тела, но души. Реинкарнация.

Если для обычных людей вера в вечную загробную жизнь была первым и последним бездоказательным утешением, то вот маги шагнули куда как дальше по этому пути. Наивная Кливленд, в силу подросткового максимализма,