в яблочко! Все то же самое чувствовал и он, хотя не мог выразить столь точно. Да, бывшие кумиры падают в грязь, оказываются порочными, злыми, недостойными, и уже стыдно вспомнить, кому мы поклонялись когда-то!

- Леди Лаура, святые слова! Вы были лучшей на свете женою… и станете вновь!

- Хозяин, ты окончил эликсир бессмертия?

Все замерли от неожиданности: это сказала Иона. Она не отрывала глаз от миски и говорила тихо, себе под нос. То были ее первые слова за месяц. Лорд Мартин посмотрел на нее с приятным удивлением.

-  Вот это да, голосок прорезался! Не окончил я эликсир, ты ж сама и помешала.

- Хозяин, твоя собачка поняла: не бывает эликсира. Бессмертие дается Абсолютом.

Мартин погладил ее:

- Моя ты хорошая! Это ж давно понятно, только до псины медленно доходит.

Иона опустила глаза:

- Я глупая собачка… А тебе Вит сказал, да? Очень давно? Еще до нашей свадьбы?..

Мартин нахмурился:

- Нет, потом, когда сделал Абсолют.

Она склонила голову набок – так делает пес, силясь понять человека.

- Но он же мог сказать раньше… Ты бы тогда не мучился с зельем. Не убивал этих, что в бочках. Собой не рисковал…

Лицо Мартина будто затянуло тучей.

- Вит хороший, ну!

- Он очень добрый, почти как ты… - закивала волчица. - Только я не понимаю: что же он не сказал? Ты столько времени потерял зря, и рисковал очень сильно. Минерва могла приказать гвардейцам – чик, и нет тебя. А собачке очень плохо без хозяина!

Она жалобно заскулила. Мартин застыл с полуоткрытым ртом.

- Вит посмеялся над тобой… Мне очень обидно. Хочешь, я его укушу?..

- Вит – хороший! – с надрывом выкрикнул Мартин. Захлопнул клетку и бросил Джоакину с Лаурой: - Идем отсюда, ну…

* * *

В который раз Джоакин замечал: графа Виттора ничто не могло расстроить. Каким смурным и нервным он был в Уэймаре, то об одном переживал, то о другом. Но с начала похода его будто подменили. Граф оставался невозмутимо беззаботен в любой ситуации, ничто не могло поколебать его радости жизни. Успехами он наслаждался искренне, как юноша, а невзгоды встречал с легкостью, присущей только мудрецам.

- Дети, ну-ка все опустили головки и закрыли глазки руками! Проезжаем нехорошее место.

Десять ребятишек в телеге исполнили приказ дяди Вита. Спрятав лица в ладошках, они подъехали к воротам замка. По обе стороны дороги лежали мертвые северяне. Несколько сожженных и изломанных плетью, остальные - с выпущенными кишками. Один или два еще дергались, доживая последние часы. Как и предполагал Джоакин, кайров здесь не было: только слуги да пастухи. Какой же дурной народец…

Во внутреннем дворе уже навели порядок. Мертвечину убрали, кровь засыпали песком; люди Хориса готовили ужин. Он обещал быть весьма обильным: шаваны добыли целую отару. Прямо тут, во дворе, овец свежевали и разделывали, рубили мясо на куски и отправляли в котлы. Шипело и булькало масло, аппетитный запах наполнял ноздри.

- Великолепно, - воскликнул граф. - Дети, открываем глазки! Смотрите: мы приехали в замок, сегодня ночуем в теплых постельках.

- Дядя Вит, мы хотим кушать…

- Я тоже, родные мои. Немножечко терпения – и всех нас накормят. Салли, Гвенда – сюда!

Няньки поспешили принять у графа детей и окружить заботой. А Виттор поднялся на стену, где ждали полководцы. Джоакин и Мартин взбежали по ступеням, граф не отказал себе в удовольствии исчезнуть и появиться прямо на стене. Как всегда радушно он приветствовал полководцев: каждого хлопнул по плечу и назвал братом.

- Кристальные горы, милорд, - произнес Рихард Ориджин и указал на вид, лежащий за бойницей.

По горизонту распластался дымчатый хребет – словно ряд гвоздей, прибивших небо к земле. Расстояние смазывало очертания пиков, но не могло утаить их высоты. Подножья гор терялись в сумерках, а вершины утопали в облаках, и по склонам стекали белые ленты тумана.

- Вот это громадины… - выронил Джо.

- Последний оплот Десмонда Ориджина. Мы били кайров на Холливеле и в Уэймаре, и в Нортвуде. Дальше некуда отступать. В этих горах решится судьба.

Граф Виттор с улыбкой оборвал ненужный пафос Льда:

- Ах, бросьте, лорд Рихард, судьба уже решена. У Лисьего Дола наши враги имели почти двадцать тысяч бойцов. Теперь Крейг убит, медведи развеяны, Десмонд потерял четверть войска. Ему никак не собрать больше десяти тысяч. Я прав?..

Хорис и Флеминг согласились:

- Генеральное сражение позади, победа в войне – решенное дело. Но загнанный зверь бывает очень опасен, потому нельзя терять бдительность.

- Это чертовская правда, - признал граф. – И в данном контексте меня волнует вот что: лорд Рихард, почему никто не принимает вашу власть? Неужели придется вырезать всех в этом герцогстве?

Флеминг кашлянул, и граф уточнил:

- Всех, кроме моих друзей беломорцев, конечно же. Но даже так утрата выйдет тяжела. Мне горько видеть, как эти глупые люди отвергают мою дружбу.

- Это очень печально, - согласились все.

- А кроме того, в Ориджине сотни рудников и миллионы овец. Кто-то должен пасти, кто-то должен копать.

- Все изменится, когда мой отец… - Лед кашлянул, - окажется на Звезде.

- Где-то еще бродит ваш брат.

- Он слаб и неважен. Люди трепещут перед Десмондом. Отправим его на Звезду – и вассалы склонятся перед нами.

- Верю в вашу правоту, мой друг. И как вы предлагаете это сделать?

Лед приосанился. Его влияние на генералов неуклонно росло. Сначала Рихарду подчинялся лишь Флеминг со своими беломорцами. Но битва у Лисьего Дола принесла ему уважение альмерцев и закатников. Теперь Лед метил на должность командующего всеми силами.

- Имеются три места, где отец может принять бой. Первое – город Лид, могучая цитадель, древняя столица Севера. Расположен на плоскогорье, окружен двойным кольцом стен, имеет десятки башен и сотни метательных машин.

Граф Флеминг, прекрасно знавший местность, подтвердил слова Рихарда.

- Вторая возможная позиция для обороны – ущелье Створки Неба. По дну его идет дорога из Лида в Первую Зиму, а по бокам стоят скалы, крутые и гладкие, как стены. Это – природная ловушка, которой нельзя избежать. Войдя в ущелье, армия будет стиснута и беспомощна. При первой войне Отчаянья в Створках Неба погибло войско короля Орсейна. Его уничтожили два небольших отрядов: один запер выход из ущелья, а второй забрался на скалы и устроил лавину.

Другие полководцы согласились со Льдом.

- И третий рубеж