— Я подумаю.

— Спасибо, — улыбнулся Ноа. — Проверь свое расписание. Я пока ничем не занят и могу отправиться туда в любой день. А сейчас я собираюсь позвонить своему адвокату, чтобы он занялся вторым именем нашего сына. Нам наверняка придется пойти в суд. А после обеда я перевезу сюда некоторые из своих вещей.

— Кажется, твой папочка только что сбежал, чтобы не кормить тебя завтраком, — повернулась к Итану Камилла, когда Ноа вышел из кухни. — Думаю, благодаря ему наша с тобой жизнь во многом изменится. Тебе точно придется по душе то, что он делает. А я могу только надеяться на самое лучшее для всех нас, — подогревая овсянку, сказала она. — Похоже, мы поедем на ранчо, и, может быть, тебе понравится там.

Но как насчет самой Камиллы?

Она не спорила, что была в долгу перед Ноа за то, что не рассказала ему об Итане раньше. Но то, что они собирались поддерживать близкие отношения еще какое‑то время, могло привести к еще большим сердечным ранам, когда настанет время расставаться. А они обязательно расстанутся. Ноа ни разу не признался ей в любви и ни разу не предложил выйти за него замуж. Ее отношение к нему тоже не изменилось. Она не хотела жить на ранчо и не желала жить с мужем‑тираном. Но последняя близость с Ноа заставила ее понять одну вещь, которая являлась неразрешимой проблемой.

Она так и не разлюбила его.

После завтрака Камилле снова позвонили из художественной галереи, о которой рассказала ей Стефани, и она забронировала билет до Чикаго.

Она оставила Итана в детской вместе с Ноа и пошла посмотреть, как они справляются, но обнаружила их обоих на улице во дворе. Ноа стоял под огромным дубом, а Итан сидел в траве.

— Что ты делаешь?

— Я подумал, что ребенку нужно прогуляться. У него есть качели?

— Нет. Мне почему‑то и в голову не пришло, что они нужны ему.

— Можно купить детские качели и прицепить их к ветке дуба. Место отличное. Думаю, Итан придет в восторг. Я сегодня же съезжу в магазин.

— Ладно. — Камилла наклонилась, дала Итану откатившийся в сторону мячик, а потом снова посмотрела на Ноа. — Я забронировала билет до Чикаго, чтобы встретиться с галеристами и обсудить с ними детали выставки. Я должна поблагодарить твою сестру, хотя понимаю, что она устроила все это, чтобы отослать меня подальше от тебя.

— Думаю, она бросит эти штучки, — покачал головой Ноа. — Если честно, мне кажется, что теперь Стефани хочет, чтобы мы были вместе, потому что у нас есть Итан, — улыбнулся он.

— Твоя сестра очень любит тебя. И вроде она в восторге от своего племянника.

— Даже не сомневайся. Стефани хочет иногда забирать его к себе, и я разрешил ей.

— Ноа, я очень рада, что у Итана появились замечательные родственники в лице семейства Грантов.

— Вот и хорошо.

— Я сейчас поеду за мебелью для детской. Ты посидишь с Итаном сам или мне позвонить его няне? — Они уже договорились, что Камилла обустроит детскую в далласской квартире Ноа.

— Я сам справлюсь. Если что, позвоню родителям. Возьми мою кредитку.

Она взяла его кредитную карточку и положила себе в карман.

— Я вот что подумал, — продолжил Ноа. — Может, стоит купить всего по две штуки, чтобы второй комплект мебели отправить ко мне на ранчо?

— Ты хочешь, чтобы детские были одинаковые?

— Да, потому что Итану все равно, и мне тоже. И для тебя так будет проще. Позже, когда он немного подрастет, мы придумаем что‑нибудь более оригинальное.

Камилла покачала головой. Когда Итан перерастет свою детскую мебель, наверное, не она будет выбирать что‑то новое для его комнаты. Этим, скорее всего, займется жена Ноа. Не очень приятная мысль, но что поделаешь.

— А у тебя достаточно места в квартире, чтобы обустроить детскую?

— Я думал об этом. Ты езжай за мебелью и оставь мой адрес для доставки. А я позвоню и попрошу, чтобы в магазине временно подержали часть заказа у себя, пока я не куплю дом в этом районе. Я могу поднапрячь братьев и Стефани, чтобы они подыскали для меня что‑нибудь подходящее.

— Через квартал отсюда продается чудесный дом. Мы могли бы жить почти что по соседству, и совместная опека над Итаном была бы менее проблематичной, — предложила Камилла.

— Напиши мне адрес, чтобы я мог заехать туда и посмотреть, что это за дом.

— Я оставлю его в кухне на столе. А еще напишу номер телефона владельцев.

— Замечательно.

— Ладно, я ухожу. Ты точно справишься?

— Не переживай, — кивнул Ноа.

Следующие несколько часов Камилла выбирала мебель для Итана и все это время думала о том, что, когда сын будет играть в детской или игровой комнате в квартире Ноа или на его ранчо, ее не будет рядом с ним.

Вернувшись домой, она обнаружила Ноа, собиравшего детские качели. Итана поблизости не было.

— Я отвез его к родителям, — пояснил Ноа. — Я могу съездить за ним в любое время, когда ты захочешь, или мы можем принять приглашение на ужин и отправиться туда вдвоем.

— Как хочешь. Я была бы рада снова повидаться с твоими родственниками.

— С мебелью разобралась?

— Ага. Один комплект доставят во вторник на ранчо, а второй оставят у себя, пока мы не дадим им еще один адрес.

— Спасибо. А теперь помоги мне. Подержи качели, пока я залезу на дерево.

— Тебе нужна лестница.

— Обойдусь.

Затаив дыхание, Камилла смотрела, как Ноа подпрыгнул и ловко ухватился за одну из веток, потом подтянулся и влез на дерево. Он закрепил качели, а потом спрыгнул обратно на землю.

— Дело сделано.

Ноа повернулся и изогнул бровь, поймав взгляд Камиллы, обращенный на его мускулистую грудь. Тогда он взял Камиллу за руку и притянул к себе.

— Ноа, нас могут увидеть, — засмущалась она.

— Здесь никого нет, кроме нас с тобой. И твой дом с высоким забором, кустами и деревьями можно назвать очень уединенным местом. Когда ты смотришь на меня вот так, я не могу не поцеловать тебя. — С этими словами он подхватил ее на руки и прильнул к ее губам.

Она обняла его за шею и, крепко прижавшись к нему, пылко поцеловала в ответ, и тут же забылись все их различия и разногласия, осталась одна только страсть, неуемная и всепоглощающая.

Уже через минуту Ноа поставил Камиллу на пол в спальне, и они начали стягивать одежду друг с друга.

— У тебя восхитительное тело, — прошептала она, поглаживая его тугие бицепсы.

— Малышка, — возразил он, — это моя фраза. Это у тебя восхитительное тело, которым я никак не могу насытиться.