— Ты… ты уверена, что твои родители не будутвозражать? — спросил он.

Меньше всего ему хотелось оказаться в доме Джемисоновнезваным и нежеланным гостем, которого терпят только из вежливости; к тому жеиз-за него у Кейт могли быть неприятности. Кроме всего прочего, Джо всегдавстречал День благодарения один и успел к этому привыкнуть.

— Совершенно уверена, — храбро ответила Кейт,молясь про себя, чтобы Элизабет не слишком рассердилась.

Впрочем, она тут же подумала, что в праздники у них в домевсе равно будет полно гостей, так что не имеет значения, если она пригласит ещеодного. Кроме того, Джо, безусловно, был знаменитостью и — несмотря на своюнелюдимость — мог украсить одним своим присутствием любую компанию.

— Ну как, годится?.. — с замиранием сердцаспросила она. — Ты сможешь прийти?

— Конечно, смогу. Я вылечу в Бостон утром. Во скольковы обычно ужинаете?

Кейт знала, что Элизабет пригласила гостей на пять часоввечера и что за стол они обычно садились в семь или около того.

— Другие гости придут в пять, но если тебе удобно —приезжай раньше, — предложила она: ей вовсе не хотелось, чтобы Джо целыйдень болтался в аэропорту, ожидая назначенного часа.

— Да нет, в пять часов меня вполне устраивает, —небрежно ответил Джо.

Он приехал бы и в шесть утра, если бы Кейт разрешила, но,увы, следовало поддерживать видимость приличий, хотя ему очень хотелось поскорееувидеться с ней.

Что с ним происходит, Джо сам не понимал, вернее, понимал недо конца. Годы эмоционального одиночества притупили его чувства, и он порой былслеп и глух даже в отношении того, что происходило в его собственной душе.Должно было случиться что-то поистине экстраординарное, чтобы он пробудился отсвоего летаргического сна.

— Послушай, а как мне следует одеться? —неожиданно спросил он.

Джо вовсе не улыбалось появиться в костюме, в то время каквсе остальные будут в смокингах и вечерних платьях. Смокинга у него по-прежнемуне было, а занимать его у Чарльза, как он однажды уже делал, Джо не хотелось.Хотя бы потому, что впоследствии ему пришлось бы как-то пересылать смокинг игалстук обратно.

— На День благодарения папа обычно надевает темныйкостюм. Но он придерживается довольно свободных взглядов, так что тебе вовсе необязательно следовать его примеру. Можешь надеть что-нибудь совсем простое — изтого, что ты захватил с собой.

— Отлично! В таком случае, я надену летный комбинезон иунты, — заявил Джо, и Кейт рассмеялась.

— Хотела бы я увидеть тебя в таком наряде! —воскликнула она и при этом почти не шутила. Ей и правда давно хотелось увидетьДжо в его стихии.

— Знаешь, может быть, мне удастся договориться и всамое ближайшее время прокатить на самолете тебя и твоего отца, — сказалДжо, по-своему истолковав ее слова.

— Только ничего не говори маме, если не хочешь, чтобытебя выгнали из дома. С нее станется! — предупредила Кейт.

— Ни словечка не скажу. Ладно, увидимся послезавтра.

Судя по голосу, Джо чувствовал себя достаточно уверенно, иКейт попрощалась с ним так же спокойно, но когда они почти одновременноположили трубки, оба обнаружили, что ладони у них вспотели. Впрочем, у Кейтбыло куда больше оснований для волнения: ей еще предстояло предупредить мать. Отом, что к ним придет еще один гость, Кейт заговорила с матерью на следующийдень вечером, когда вернулась домой. Элизабет как раз перетирала в кухнефарфоровые тарелки из праздничного сервиза и мурлыкала себе под нос какую-топесенку. Настроение у нее было самое благодушное, и Кейт решила, что насталсамый подходящий момент.

— Хочешь, помогу? — предложила Кейт, как быслучайно заглядывая в кухню.

Элизабет удивленно обернулась. Каждый раз, когда ейтребовалась какая-то помощь по хозяйству, у Кейт находилась Целая кучанеотложных дел. Домашние обязанности она считала скучными, унижающимичеловеческое достоинство, о чем не раз заявляла во всеуслышание.

— Тебя что, исключили из колледжа? — поинтересоваласьЭлизабет и улыбнулась: Кейт редко удавалось ее провести. — Должно быть, тысовершила какой-нибудь поистине ужасный поступок, раз тебе захотелось помочьмне с посудой. Ну, в чем дело, дружок?

— Разве не может оказаться, что я просто стала взрослойи ответственной? — парировала Кейт, делая непроницаемое лицо. — Иниоткуда меня не выгнали. Наоборот, все преподаватели говорят, что я оченьхорошо успеваю по всем предметам.

— Гм-гм… — Элизабет ненадолго задумалась. — Сталавзрослой, говоришь? Что ж, это возможно, но крайне маловероятно. Насколько мнеизвестно, ни в одном колледже не делают взрослых девиц из маленьких капризныхшалунишек. Во всяком случае, не за три месяца. Для этого тебе нужно спервапрослушать полный курс, да и то… — Она с сомнением покачала головой.

— Отлично!.. — Кейт надула щеки. — Уж нехочешь ли ты сказать, что, когда я закончу колледж, мне будет нравитьсяперетирать тарелки?

— Именно это я и хочу сказать, — твердо ответилаЭлизабет. — В особенности если тебе придется вытирать тарелки для своегомужа.

— Ну, мама!.. Впрочем, давай поговорим об этом потом.Знаешь, я сделала одну вещь… очень в духе Дня благодарения. Помнишь, тыкогда-то объясняла мне, чему посвящен этот праздник? — И Кейт с самымневинным видом посмотрела на мать.

Элизабет улыбнулась.

— Попробую догадаться. Ты своими руками зарезалаиндейку? И выпотрошила ее?

— Нет, но я пригласила к нам на ужин одного бездомногодруга. Ну, не по-настоящему бездомного… Просто у него никого нет. Никого изродных, — сказала Кейт, стараясь разжалобить мать.

Это звучало достаточно разумно, и Элизабет кивнула.

— Очень мило с твоей стороны. Это, наверное, одна издевочек, с которой ты учишься? Бедняжка! — Элизабет вздохнула. —Такой праздник грустно проводить в одиночестве. Что ж, я всегда рада видетьтвоих друзей, и еще одно место у нас найдется. Значит, всего будет восемнадцатьчеловек.

— Спасибо, мама. — Кейт решила, что для началанеплохо:

по крайней мере, Джо будет куда посадить. — Только этоне девочка… — добавила она и затаила дыхание.

— Ты пригласила к нам молодого человека? —Элизабет насторожилась.

— Что-то вроде того. — Кейт почувствовала себякрайне неуютно: наступал решающий момент.

— Что-то вроде?.. Как ты странно выражаешься. Он,наверное, из Гарварда? — предположила Элизабет и улыбнулась. Она былаочень довольна, что у ее дочери появился молодой человек — студент Гарвардскогоуниверситета. В Гарварде учились юноши из самых лучших семей. Странно только,что Кейт еще ни разу ей об этом не говорила.

— Нет, он не из Гарварда. — Кейт показалось, чтоей предстоит броситься в холодную воду. — Ты его знаешь. Его зовут ДжоОлбрайт.