– Много соли вредно для фигуры. Собственно, как и сахара, – говорит Эмма, скрипя от злости.

– Настя очень мало ест – отвечает за меня Сокольский моментально, а я в удивлении округляю глаза. Откуда он узнал? – иногда, наоборот, хочется ее хорошенько раскормить.

– Ты же знаешь, что мне нельзя. Работа. У нас очень, и очень, и очень придирчивое начальство, – говорю с намеком, не могу не воспользоваться таким моментом. 

– Возможно, потому, что вы заслуживаете такое начальство, нет? Любимая.

– Но если бы наш директор хоть раз в день позволял себе улыбнуться, возможно, коллектив работал бы продуктивней, – парирую, упрямо поджимая губы. – Метод кнута и пряника еще никто не отменял.

– Прям-таки вас там загоняли и загнобили, бедных. 

– Именно: не вздохнуть, не выдохнуть. Шаг влево, шаг вправо – расстрел на месте. А если, не дай бог, ты опоздаешь на пять минут и, совещ… то есть показ! Показ начнется без тебя, все-е-е, конец контракту.  

За столом виснет тишина, и чета Сокольских явно не понимает, какой сейчас двусмысленный диалог происходит у нас с их сыном, который уже поигрывает желваками от злости.

– Это вы сейчас о чем? – решается вставить свое растерянное Эмма Константиновна.

– Настя любит жаловаться на свое начальство, мам. Не обращай внимания, – кивает, бросая взгляд на родительницу, Сокольский и залпом осушает виски в бокале. – У нас частенько спор на эту тему. Просто Анастасия не знает, что значит стоять во главе многомиллионного холдинга и каждый день заставлять эту махину работать, чтобы сотни человек не остались без своих кровных.

– Зато Настя знает, что такое работать, добиваясь повышения, а остаться в итоге ни с чем. И да, Илья обожает тыкать меня носом в мои ошибки, Эмма Константиновна, – подмигиваю женщине, вконец осмелев. В конце концов, мне терять уже точно нечего.

– Настя, – осаждает меня женишок.

– Что, любимый?

– Ешь. 

– Как скажешь, – одариваю дышащего огнем от гнева Сокольского улыбкой и под его пристальным взглядом запихиваю в рот вставшую комом в горле помидорку.

Нет, мы точно либо убьем друг друга к концу выходных, либо меня закопает где-нибудь под пальмой Эмма Константиновна, за то, что я так смело перечу ее любимому сыночку. 

– Илья.

– Что еще, Настя? 

– Ну, ты же знаешь, что я все-равно тебя люблю, – делаю контрольный выстрел.

– Я чувствую эту любовь в каждом взгляде, любимая. 

– Вы забавные, – загадочно говорит Сергей, – мы в молодости с Эммой тоже могли за час пять раз поругаться и десять помириться. И какие это были примирения, о-о-ох… – так хитро постреливает в жену глазами Сергей, что намек на то, какие это были “примирения”, вполне прозрачен. И я, кажется, краснею вся до самых кончиков волос, а Илья давится не вовремя взятым в рот кусочком мяса.

– Да перестань, – отмахивается Эмма, посмеиваясь, и надо же, я вижу, как у этой женщины-скалы зарделись щеки, и она даже неловко стала обмахиваться салфеткой. 

Нет, похоже, она тоже человек? 

Как там сказал Сокольский – мне не чуждо ничто мирское? 

В итоге я замолкаю, и Эмма тоже, а вот мужчины заводят тихую рабочую беседу. Мне, как человеку, который работает с Ильей рука об руку и знает едва ли не все его проекты, их диалог тоже в какой-то степени интересен и понятен, а вот Эмме явно скучно. Я полагаю, что она в своей жизни и дня не проработала, а все разговоры в их женском обществе крутятся исключительно вокруг одежды и прочих атрибутов дорогой жизни. 

Я уже мысленно успокоилась и решила, что внимания к моей персоне больше не будет, когда двери в столовую открываются, и забегает вся растрепанная Каролина, с разбегу плюхаясь на стул напротив Ильи.

– Каролина, что за вид? – округляет глаза Эмма. – Что с твоими руками и щеками?

А что с ними? Ну да, в земле, и вообще девчушка все так же слегка растрепана, но по ней же и так понятно, что она такой типичный сорванец.

– Играла, – коротко бросает любимой бабуле Каролина и хватает вилку, без лишних разговоров начиная уплетать горячее за обе щечки. Вот по-настоящему детская непосредственность. Ей точно плевать на все эти заговоры и интриги, что плетутся в доме.

Но не тут-то было...

– Дядь Илья, – встревает посреди фразы Каролина, смачно причмокивая соком из бокала. – А как вы с Настей познакомились? – поднимает свой черный взгляд девчушка на дядю, а потом и на меня, бегая любопытными глазками.

Как? Хороший вопрос. И Сокольский, видно, считает так же, потому что смотрит на меня и ждет, пока именно я отвечу. Точно. Он же мне поручил придумать легенду. Черт!

Видимо, эмоции слишком четко отразились на моем лице, а заминка была слишком долгой, что поняв, что я так ничего и не сочинила, начинает сам, да не вовремя, потому что тут же рот открываю и я:

– В ресторане.

– В конном клубе.

Выпаливаем одновременно и замолкаем, переглянувшись. Какой к черту ресторан?

– В конном клубе? – удивленно переспрашивает Илья, очевидно, не удовлетворившись моим ответом. – Да в конном...

– В ресторане.

Опять выпаливаем одновременно и переглядываемся. Подозрительно. Ой, как подозрительно! Мы буквально сдаем себя с потрохами! 

Эмма вон уже отложила столовые приборы и сложила ручки на груди, вытянув спину, как по струнке. А Сергей удивленно переводит взгляд с сына на меня и обратно.

– Настя права, – вздыхает Илья и, когда я уже собираюсь снова не вовремя открыть рот, укладывает ладошку мне на коленку и сжимает, мгновенно заставляя притихнуть. – Смотря как считать. 

– Это как это? – щурит в щелочки глаза мать Ильи.

– Это так, что первый раз мы встретились в ресторане. Я увидел Настю, она меня тогда заинтересовала, но… – машет рукой, подбирая слова мужчина, – я не мог подойти и познакомиться в силу того, что… – определенно лихорадочно крутятся в его голове шестеренки.

– Что я была с другим мужчиной, – говорю, напрягаясь всем телом. Главное, говорить уверенно, и никто не уличит нас во лжи. – На тот момент я встречалась с другим молодым человеком. 

– Да, именно. Я тогда признаю, был разочарован, что такая красота уходит не со мной, – вот кто умеет говорить уверенно, так это Сокольский. Врет, и глазом не моргнув, и только сильнее сжимает пальчиками мою коленку. Нервничает. – А потом так случилось, что у нас с Настей… кхм…

– Оказался общий знакомый.

– Да-да. И он мне сказал, что она регулярно посещает конный клуб.

– И, кстати, до сих пор. Я просто безумный фанат лошадей. Этих гордых, изящных животных. Я могу смотреть на них чуть ли не часами, – улыбаюсь, припоминая свою любимую кобылку Луи, на которой и катаюсь чаще всего. Но готова поспорить, что мой беда-босс и об этом моем увлечении не знает и думает, что про любовь к лошадям я безбожно вру. – Мы вместе ходим.