…Паоло в комнате отдыха сауны. В белой простыне-тоге, с влажными, слипшимися темными волосами и загоревший до черноты, он чем-то похож на своих предков. Тех самых, чьи легионы насаждали римское право по всему обитаемому миру.

Пьет соки, а не пиво. Ест аккуратно, как на приеме. Одинаково жизнерадостно смеется и над шутками ее отца, и над тем, что рассказывает Ольга. При этом предельно тактичен и предупредителен. Но не из страха перед отцом или ее телохранителями, а потому, что видит в ней не женщину, а единомышленника…

Еще тяжелее было вспоминать разговоры. Те самые, во время которых Дзабарелла чуточку приоткрывал свою душу. И давал Ольге почувствовать, насколько они близки по духу.

– Для чего вам охота, Паоло? – испытующе глядя на итальянца, спрашивает отец. – У вас есть любимая жена и трое детей, которых надо поднимать на ноги…

Дзабарелла, с интересом рассматривающий коллекцию кубков по академической гребле, завоеванных командой, спонсируемой Фроловым, неторопливо поворачивается и пожимает плечами:

– Не знаю. Скорее всего, потому, что мне хочется чувствовать себя не офисной крысой, протирающей штаны в одном из тысяч безликих кабинетов, а мужчиной-добытчиком. Тем самым, который способен выжить на необитаемом острове или защитить семью от диких зверей…

– Но ведь охота на Большую Пятерку – это серь езный риск! – хмурится отец.

Паоло проводит пальцем по торцу стеклянной двери и кивает:

– Ну да, риск есть. Хотя его и не особенно много, так как к каждой охоте я готовлюсь, как ваши гребцы – к соревнованиям…

– И тем не менее вы можете получить тяжелое увечье или умереть…

– Получить увечье или умереть я могу и в автокатастрофе!

– Ну, не сравнивайте… э-э-э… спагетти с рапирой!

– Ладно, попробую объяснить иначе… – соглашается Паоло. – Двоюродный брат моей жены при росте метр семьдесят весит сто сорок с лишним килограммов. У него сын от первого брака, дочь от второго и… молодая жена…

– Не дай бог так любить деньги! – презрительно фыркает Ольга.

Дзабарелла прерывается и вопросительно смотрит на нее:

– Простите?

– Анекдот. Как раз в тему!

Паоло просит рассказать. А после финальной фразы кивает:

– Ну да, Франческа замужем за его банковским счетом и вряд ли считает Маурицио мужчиной…

– Чтобы держать себя в хорошей форме, достаточно регулярно заниматься спортом! – не сдается отец.

Паоло еще раз оглядывает шкаф с кубками, затем поворачивается к нему спиной и улыбается:

– Я хожу в тренажерный зал не менее четырех раз в неделю, а плаваю так вообще каждый день. Но когда спускаюсь в гостиную после тренировки, то не ощущаю ничего, кроме приятной усталости…

– А когда возвращаетесь домой и сравниваете обычную жизнь с тем накалом страстей, которые испытали на охоте, то чувствуете, что ТАМ, в саваннах, вы живете по-настоящему, а ТУТ, дома, существуете! – подхватывает Ольга, затем замечает, как темнеет взгляд отца, и виновато опускает взгляд.

– Я бы выразился несколько по-другому… – пытаясь сгладить резкость фразы, говорит Паоло. И тактично смещает акценты: – Эмоциональная встряска, которую я переживаю на охоте, добавляет яркости обычной жизни и обостряет чувства, которые я испытываю к своим родным и близким…

Ну а когда перед мысленным взором возникала картинка с похорон, Ольге становилось совсем плохо. И она до крови закусывала губу, чтобы не разреветься.

…Яма, выкопанная Максимом, была мелкой – чуть глубже середины его бедра. А еще слишком узкой для невысокого, но довольно широкоплечего Паоло. Поэтому, увидев, что Вересаев кладет саперную лопатку на кучку свежевыкопанной земли и подтягивает к себе безвольное тело, Ольга вышла из состояния оцепенения и угрюмо поинтересовалась:

– Не маловата?

– Это все, что мы можем сделать, не подвергая опасности свои жизни… – подтвердил снайпер, аккуратно опустил тело на дно могилы и выбрался наружу.

– Так нельзя… – невесть в который раз с момента высадки посмотрев на босые ноги снайпера, буркнула девушка и перекинула ногу через борт лодки.

– На берег НЕ ВЫХОДИТЬ!!! – негромко, но очень резко рыкнул Максим и снова взялся за лопатку.

– Я сниму ботинки! – в отчаянии воскликнула Ольга, увидев, как на трофейную одежду, напяленную на Паоло, падают первые комья земли.

– Ольга-Аль-санна, Максим Евгеньевич прав… – придержав ее за руку, буркнул Коростелев. – Любой лишний след на берегу – это информация, отталкиваясь от кото-…

– Толь, я тоже буду босиком!

– Мы оставили пять пар следов… – забубнил телохранитель. – Тридцать седьмого, сорок первого, сорок третьего, сорок шестого и сорок седьмого размера. Тут УЖЕ осталось два…

– Почему «два»?! – возмущенно переспросила Фролова. – Я из лодки пока не вылезала!

– Труп могут и эксгумировать… – хмуро буркнул Бардин, не отрывая взгляда от машущего лопаткой Вересаева. – И замерить длину стоп…

– И что?! К озеру мы шли в ботинках! И потом, у меня не такие ласты, как у вас!!!

– Чем больше информации, тем легче от нее танцевать…

– Ольга Александровна, для того, чтобы проститься с Паоло, стоять рядом с могилой совсем не обязательно… – присыпав тело слоем земли толщиной сантиметров десять, буркнул Вересаев. Затем взял с края могилы один из заранее припасенных широченных плоских камней и осторожно опустил его на то место, под которым скрывалось лицо Паоло!

Фролова набрала в грудь воздуха, чтобы высказать все, что она думает о Вересаеве, но не успела – ее колено накрыла лапища Бардина, а над ухом раздался его густой бас:

– Камни – от диких зверей. Чтобы не разрыли…

«А ведь если бы не я и мои закидоны, Дзабарелла остался бы жив…» – угрюмо подумала она, очередной раз сглатывая подкативший к горлу комок. И чуть было не выпала из «гнезда», услышав за спиной тихий голос Вересаева:

– Все, я вернулся. Можете ложиться отдыхать…

Девушка, не оборачиваясь, отрицательно помотала головой, потом сообразила, что он не слышит ее мыслей, и выдохнула:

– Вам отдых нужнее: вы всю ночь гребли, потом оборудовали этот насест, копали схрон для нену-… для вещей Паоло…

Вересаев не ответил. А через десяток секунд справа от Ольги вдруг материализовалось что-то вроде ожившего куста и протянуло зеленовато-коричневую конечность к ее рту:

– Выпейте, поможет…

Сопротивляться или что-то доказывать не было ни сил, ни желания, поэтому Ольга прикоснулась губами к колпачку фляги, полному какой-то жидкости, выпила и… передернулась от жуткой горечи, мгновенно наполнившей рот: