– А, если не секрет, где вы используете рабов из пленных? – спросил Эйрих.

– На латифундиях и в шахтах, – пожал плечами Соломон. – Не сомневайся – денег выручишь много, это стократно перекроет сложности и расходы в доставке.

– Буду иметь в виду, – Эйрих принял кубок с вином. – Теперь касательно оплаты…

– Даже не беспокойся! – замахал руками Соломон. – В честь столь блистательной победы над кровожадным варварами я решил увеличить награду до двух с половиной талантов!

– Но… – Эйрих чувствовал, что есть какое-то «но».

– Никаких «но»! – заулыбался викарий. – Мы заинтересованы в дружеских отношениях с остготами и видим в вас отличных союзников Рима. Хотя кое-что есть…

Эйрих так и знал.

– До нас дошли слухи, что вы собираетесь исходить из своих поселений и двигаться на запад, в Италию… – заговорил Соломон.

– Если это создаёт какое-то напряжение… – начал Эйрих.

– Ты сначала дослушай, а потом говори, – попросил его викарий.

Эйрих замолк.

– Пока ты занимался проблемой асдингов, к нам прибыл особо важный гонец из Константинополя, от самого консула Флавия Антемия, – продолжил Соломон. – Консул хочет устроить аудиенцию с полномочным лицом, представляющим остготов.

– Цель аудиенции? – заинтересовался и одновременно напрягся Эйрих.

Определённо, запахло жареным. Слишком уж большая фигура этот Флавий Антемий, чтобы устраивать аудиенцию с представителем остготов. И это совершенно точно не в характере римлян – приглашать варварского представителя в Константинополь на официальную аудиенцию. Аудиенции у самого консула – удел цивилизованных и влиятельных народов, а для варваров сойдёт какой-нибудь уполномоченный военный трибун…

И то, что поступило приглашение – это верный знак того, что в Константинополе заметили Эйриха и он там кого-то заинтересовал. Более того, гонец точно знал, где можно найти полномочного представителя остготского племени, претора Эйриха Щедрого.

Непонятно, какие последствия всё это принесёт, но игнорировать столь высокое приглашение будет глупо и опасно.

– Не имею представления, чем ты заинтересовал консула, но даже не думай игнорировать это приглашение, – произнёс викарий. – Больно уж чревато.

– Я это прекрасно понимаю, – вздохнул Эйрих. – Это приглашение ведь как-то связано с повышением награды, ведь так?

Соломон Приск молчал. Он смотрел на Эйриха пристально, будто пытаясь что-то понять на его счёт. Эйрих сидел с непроницаемым лицом – в пути он практиковался в контроле эмоций, часами держа мышцы лица в напряжении, чтобы обрести контроль над каждой из них. Успехи есть, но впереди ещё много работы.

– Да, ты догадлив, – вздохнул викарий, не распознав, что за каменным лицом Эйрих прячет полное непонимание. – На самом деле, он сказал удвоить награду, но у меня в казне не так много серебра, чтобы позволить такой щедрый жест. Ты ведь прощаешь меня?

Эйрих ненадолго задумался. Как минимум, остатки совести у Соломона Приска есть – он мог «зажать» вообще всю надбавку, но выделил целых полталанта.

– Прощу только после того, как ты выпишешь разрешение на покупку восьми сотен кольчуг, такого же количества шлемов и двух сотен аркобаллист, – нашёл он приемлемое решение.

– Ты выкручиваешь мне… – начал викарий. – А, знаешь, так и быть! Будет тебе разрешение! Так серебро хотя бы останется в городе.

– Видишь, получилось даже лучше, чем ты ожидал, – заулыбался Эйрих. – Два с половиной таланта, так?

– Да, так, – погрустнел викарий. – Это всё, что может позволить казна диоцеза.

– Не сделай я свою работу, город мог сгореть дотла, – напомнил Эйрих.

– Это уже ничуть не важно, работа сделана – об оплате мы уже договорились, – произнёс Соломон. – Думаю, минуту назад ты не ожидал удвоения оплаты, рассчитывая на два таланта. Я был бы рад, дай мне кто-нибудь половину таланта серебром.

– Я рад, – улыбнулся Эйрих. – Хороший ты человек, Соломон Приск. Для римлянина.

– Не знаю, это комплимент или оскорбление, – произнёс викарий. – Буду считать, что комплимент. О чём ещё мы должны были поговорить?

– Мне бы не помешало несколько десятков хороших центурионов и деканов, – сказал Эйрих.

– Это невозможно, – сразу же ответил викарий. – Я потеряю должность, если устрою такое – Константинополь не простит.

– Что ж, не буду настаивать, – вздохнул Эйрих.

– Слышал, что твоя сестра участвовала в бою, – Соломон дал знак и ему обновили кубок.

– Участвовала, – подтвердил Эйрих. – Даже убила нескольких вандалов.

– Даже так? – удивлённо спросил Соломон. – Поразительно.

– Эрелиева – это редкость даже для готов, – усмехнулся Эйрих. – Девы щита – это почётно для семьи, но очень опасно для женщины, потому что в походе и в бою никто не будет снисходителен. Берёшь топор и щит – будь готов убить или умереть.

– Ваши нравы… – Соломон приложился к кубку. – У римлян такое считается недопустимым и позорным для семьи. Я даже не могу представить свою дочь в рядах легионеров!

– Она так захотела – кто я такой, чтобы останавливать её? – развёл руками Эйрих.

– А что об этом думает ваш отец? – поинтересовался викарий.

– Он поддержал её, – ответил мальчик. – Я уже говорил, что дева щита в роду – это почётно?

– Да, говорил, – кивнул Соломон. – А знаешь… слышал о гладиаторских боях?

– Конечно, – усмехнулся Эйрих.

– В Константинополе они до сих пор проводятся, даже у нас, иногда, дают гладиаторские бои в амфитеатре, – продолжил викарий. – На западе их запретили где-то четыре года назад, из-за монаха Телемаха, выбежавшего на арену, чтобы остановить бой гладиаторов. Его забила камнями толпа или зарезали гладиаторы – не помню точно, но император Флавий Гонорий решил, под впечатлением от увиденного, что гладиаторские бои надо прекращать.

– К чему ты это вспомнил? – поинтересовался Эйрих.

– К тому, что были, когда-то давно, женские гладиаторские бои, – ответил Соломон. – Но свободным женщинам до двадцати лет было запрещено выступать на арене. А император Септимий Север вообще запретил участие женщин в гладиаторских боях. Это должно показать тебе, как у нас относятся к женщинам с оружием.

– Полезная информация, – кивнул Эйрих. – И раз уж мы заговорили о гладиаторах. Слышал что-нибудь о гладиаторах-крупеллариях?

– Конечно, слышал! Ха-ха! – хохотнул викарий и залпом выпил остатки вина в кубке. – Закованные в броню с ног до головы, они были практически неубиваемыми! Я искренне жалею о том, что больше никогда не смогу увидеть боёв с участием крупеллариев и ретиариев…

– Почему? – поинтересовался Эйрих.

В кабинет вошёл раб с подносом и расставил на столике у лектусов блюдца с деликатесами.

– Потому что доспехи для крупеллариев больше не делают, – вздохнул Соломон с сожалением. – В юности я, как горячий поклонник гладиаторских боёв, пытался вызнать, почему больше не проводят бои с мурмиллонами, фракийцами, скиссорами и крупеллариями… Ответ был в том, что утрачено мастерство изготовления цельных шлемов и панцирных лат – ты мог видеть, что шлемы сейчас делают из кусков металла на каркасах, а из нательной брони есть только