– Анатолий, – строго говорит Надежда Андреевна, – ваши опусы немногим лучше Ириных! С вами мы сейчас тоже поговорим.

И снова возвращается к Ирине.

– Нет уж, будьте любезны, перепишите по-русски!

– Чаму на расейскай? – от отчаяния Ира переходит на белорусский. – А вось жадаю на матчынай![1]

– Добра, – отвечает редактор, – няхай на беларускай. Але на лiтаратурнай, калi ласка![2] Анатолий, теперь с вами…

* * *

Небольшая комнатка в СБУ. На стене – портрет Януковича и желто-голубое полотнище. Все стены заставлены шкафами и стеллажами с папками. Надписи на папках состоят исключительно из комбинаций букв и цифр, например «КДУ32-А-01». Константин и Василий Богданович сидят друг напротив друга. Говорит подполковник:

– Народ нервничает. Наш обещал вести в Европу, а кому мы там нужны? Да и Москва конкретно намекнула, что цена на газ тоже будет… как в Европе. У всех в головах бурление и кипение. Надо на кого-то это все направить! Лучше всего – на Москву! Но так, чтобы и не огрести по полной. А заодно с Брюсселем не разосраться…

– А Вашингтон? – спрашивает Константин.

– А там все просто! Чем больше говна на Кремль – тем лучше! Но денег, козлы, давать не хотят!

– Вася, – неожиданно говорит Константин, – а почему тебя до сих пор не выперли? Столько президентов уже пересидел…

– А я хитрый, – не моргнув глазом, отвечает Василий Богданович, – от больших кабинетов отказываюсь. В начальники не лезу. Кто через мою голову наверх пробирались – все уже в ауте, а я… Я и нынешнего переживу!

– Не сомневаюсь, – усмехается Константин.

– Ну так что, – с надеждой смотрит подполковник, – берешься?

– Не вопрос. Нужны тролли, человек сорок.

– Сделаем. Общаться будешь напрямую?

– Через тебя.

Василий Богданович понимающе кивает.

– И еще, – Константин становится предельно серьезным, смотрит в упор, – работу я начну, только когда моя дочь окажется в своей квартире в Москве. И мой сын подтвердит, что она в безопасности.

Подполковник оценивающе смотрит на собеседника, понимает, что торга не получится, и берется за трубку.

* * *

В опустевшем «штабе» только смертельно уставшая Ирина, которая курит тонкую сигарету, выпуская струю строго вверх, в раструб вентиляции. Входит Игорь, тяжело вздыхает, идет к Ирине, садится напротив, смотрит с немой укоризной.

– Я не в затяжку, – говорит она вяло.

Игорь мягко, но уверенно забирает сигарету, тушит ее о ладонь, выбрасывает в урну.

– Слушай, упырь, – без выражения говорит Ирина, – а Костя тебя правда из оторванных конечностей собрал и электричеством оживил?

– Практически, – отвечает Игорь со своей обычной полуулыбочкой, но непохоже, что шутит.

Лязгает дверь, Ирина смотрит в дверной проем без интереса, Игорь – с профессиональной готовностью.

Входит Константин, он очень устал.

– Команды у нас есть, – говорит он без долгих предисловий, – рвутся в бой завтра с шести утра.

– Ура, – вяло отвечает Ирина.

– Проблемы? – прищуривается Константин.

– Кость, – жалобно говорит Ирина, – убей Игоря!

– Или? – уточняет Костя.

– Или разреши мне тут курить!

– Или?

– Или давай поменяем редактора! Надежда непробиваема, как… как… слушай, я даже не знаю, как что! Ей Тургенева редактировать, а не новости!

Константин смотрит на Игоря, тот едва заметно кивает.

– Поищу, – соглашается Константин.

– Только где ж ты еще такую зануду найдешь, – безнадежно вздыхает Ирина.

* * *

Паша с сумкой через плечо сосредоточенно идет к входу в Институт журналистики, как будто собирается его штурмовать. Он прет почти на поджидающего его Константина, но не замечает, проходит мимо. Константин, несмотря на усталый вид, не удерживается от улыбки.

– Паша! – окликает он студента.

Паша вздрагивает, оборачивается на голос, радостно улыбается:

– Константин Захарович! А мне сказали… А вы что, не в отпуске? Я про амбивалентность написал…

– Паш, – успокаивает его Константин, – надо поговорить. Очень важное дело, которое может перевернуть всю твою жизнь.

– У нас сейчас пара, – жалобно отвечает Паша. – Идеология…

Константин отвечает укоризненной улыбкой.

* * *

В «штабе» идет сосредоточенная работа: все за своими компьютерами, слышен только треск клавиатуры и щелканье мышки. Ирина и Толик пишут, Никита в наушниках правит фотографии, Игорь из угла контролирует процесс.

Неожиданно Ирина откидывается на спинку стула и истошно орет так, что закладывает уши:

– Стажер!

Никита недовольно сдвигает наушники на затылок:

– Чего орешь? Надо чего – есть корпоративный чат…

– Ты, лентяй жирный! Ты что мне в иллюстрации подсунул?!

– Чего надо, того и подсунул. У тебя пьяная толпа в статье? И на фотке…

Ирина разворачивается в кресле и, отталкиваясь ногами от пола, прямо в кресле катит к рабочему месту Никиты.

– Ты вообще дальше первой строчки читал? У меня по тексту они в камуфляже все, а у тебя? Что это за оборванцы?!

– Слушай, – Никита пытается решить проблему малой кровью, – ну что проще: тебе камуфляж убрать или мне нарисовать?

Ирина не успевает ответить, потому что в подвал спускаются Константин и Паша. Вид у Паши ошарашенный, он переваривает недавно полученную информацию.

– Костя! – радуется Ирина. – Ты все-таки решил перейти на человеческие жертвоприношения? Кровь девственников, все дела?

– Это Паша, – отвечает Константин, – он будет у нас работать. Вместо Надежды Андреевны.

Эта новость вызывает у всех сдержанный скепсис. Только для Игоря она не является новостью, он рассматривает новичка пытливо, но без удивления.

– Погоди, Паш, – говорит Константин, – сейчас я принесу одну бумажку, ты подпишешь – и я отвечу на все оставшиеся вопросы! Пока познакомься с командой.

Константин уходит в одну из дверей, за которой обнаруживается уютный кабинет с диваном, большим телевизором на всю стену, письменным столом, стульями, шкафами… Правда, все пока необжитое. Константин достает из шкафа папку, что-то в ней ищет.