– Гаси объект! – приказал Влад. – И отходи по пятому маршруту!

– Действую! – ответил Казак. И кивнул, трогая с места «Форд», сидящему на заднем сиденье Танкисту: – Валим объект!

Танкист выудил из тайника под сиденьем компактный автомат «узи» – любимую игрушку киллеров и террористов.

«Форд» наддал газу.

Возмущавшегося Чонгве тащили к джипу.

Один из «быков» повернулся к проезжавшему мимо «Форду». Все понял. И стал поднимать руку с револьвером.

Не успел. Израильский дырокол «узи» застрекотал раньше, делая свою смертельную работу. «Быка» отбросило на землю. Тупорылый револьвер «бульдог» отлетел в сторону. Его напарник, державший за локоть задержанного, согнулся, схватившись за простреленное плечо.

Но основной вес свинца лег в Чонгве. Патронов Танкист не жалел.

Высокопоставленный негр рухнул на тротуарную плитку, окрасившуюся кровью. Дернулся несколько раз. И затих.

Итак, помощник по идеологии президента Республики Макао Куам Чонгве был мертв. А его сокровища остались в банковской ячейке до лучших времен.

– Цель отработана, – сообщил Казак.

– Понял. По плану. – Влад отбросил рацию и раздосадованно ударил ладонью по мягкой панели. – Вот угораздила нелегкая!

– Вся Чукотка в трауре, – не выдержав, съязвил Тунгус, подавая машину назад и пытаясь развернуться.

– Крути баранку резче, плакальщик! Сейчас тут полицейских будет, как блох на помойной жучке!

В течение недели в карантине, в котором оказалась бригада, заболели одиннадцать человек. Теперь в чумном бараке, где была приспособлена казарма первой роты, находилось двадцать четыре военнослужащих. Пятеро уже умерло.

Казарму с заболевшими охранял усиленный пост с приказом стрелять без промедления. Пару раз им пришлось прибегать к этой мере – когда находившиеся на щадящем режиме бойцы пытались заглянуть в гости к своим больным родственникам и товарищам и искренне недоумевали, почему их не пускают.

Вообще простые солдаты воспринимали все происходящее как огромную чародейскую подлость, преподнесенную им, несчастным, коварными белыми злодеями в масках. Благо белых «злодеев» здесь было полно – они сновали по территории войсковой части в противогриппозных масках и зеленых халатах. Это были врачи Красного Креста, которые взяли в свои руки вопросы локализации очага заражения.

Одним из главных развлечений для личного состава войсковой части были ежедневные медицинские осмотры и периодическое взятие анализов. Анализы, особенно кровь, негры сдавать панически боялись, принимая это за изощренный вид черной магии, так что командирам пришлось применять самые жесткие меры – вплоть до телесных наказаний, угроз расстрела или отправки в чумной барак. Подействовало. Теперь кровь бойцы сдавали безропотно и обреченно, как приговоренные к смерти.

Игорь Великанов, с относительным комфортом проживающий в своем служебном кабинете с кондиционером, небольшим жидкокристаллическим телевизором и холодильником, измаялся от безделья и дурных ожиданий.

Его обычно осматривал швед в возрасте около пятидесяти лет, с изрезанным глубокими морщинами лицом и лукавыми глазами. Его нос и рот скрывала плотная белая маска. Это священнодействие происходило в здании медпункта, в отдельном помещении с кушеткой, белым шкафчиком с инструментами.

– Туземцы вытянули из нас всю душу – ну когда же мы вас отпустим на свободу, – по завершении первого осмотра сказал доктор. – Похоже, вы им очень дороги. С чего бы это?

– Все объясняется просто.

– Интересно узнать.

– Я родной брат президента Латура Томбе.

– Ха-ха, – захохотал швед, хлопнув Великанова по плечу. – Русские большие шутники.

– Этого у нас не отнимешь.

– Да. Тут с вами трудно соревноваться. Ваши шутки лихорадят мир не одно столетие. У нас в миссиях я сталкивался с русскими.

– И как? Познали тайны русской души?

– Ну, этого не смог даже Достоевский. На мой взгляд, вас отличает, прежде всего, отвращение к кропотливому ежедневному труду. И связанная с этим фантастическая изобретательность в деле отлынивания от работы. Также налицо бескрайняя широта взглядов и интересов. И самоотверженность, доходящая до совершенного безумия в критических ситуациях.

– Мы привыкли гибнуть за идеи, светлое будущее, – кивнул Великанов. – По-другому никак не выжить с такими доброжелательными восточными и западными соседями.

– И какое светлое будущее вы ищете в этом заповеднике первобытного общественного устройства? – усмехнулся доктор.

– А никакого. Я тут машина для выполнения работы и заколачивания денег. Наемник. Что мне тут может быть дорого настолько, чтобы отдать за это жизнь?

– Но работа, наверное, связана со смертельным риском.

– А это привычка. Адреналиновый голод. Необходимость подпитки острыми ощущениями. Без этого я не ощущаю движения жизни.

– Интересные люди встречаются в этом захолустье, – доктор радостно засмеялся.

После этого разговора у них стало традицией каждый день трепаться о судьбах цивилизации и вообще за жизнь. Доктор оказался доморощенным философом. Игорь Великанов тоже был генетически склонен порассуждать, как все русские люди. Эти беседы скрадывали тягомотность существования и снимали напряжение от присутствия рядом невидимой смерти.

Вот только от обсуждения самой жгучей темы – что здесь творится и какой вирус обрушился на несчастных солдат, швед всячески уклонялся.

По окончании каждого осмотра доктор забивал данные в ноутбук и удовлетворенно крякал:

– Никаких признаков заболевания. До завтра…

Дни тянулись, как резина. Все вращалось по одному кругу. И все вокруг было подернуто, как плесенью, зеленой тоской.

На восьмом осмотре швед, демонстративно сняв маску и бросив ее на стол, победно объявил:

– Вас можно выпускать на свободу.

Великанов аж вздрогнул. Он уже смирился с мыслью, что это заключение продлится вечно. Или, во всяком случае, до той поры, пока бациллы не сожрут его организм.

– С чего такой широкий жест? – подозрительно спросил он.

– Инкубационный период прошел. Непосредственного контакта с активными вирусоносителями вы в это время не имели… По большому счету не имело вообще смысла вас здесь держать.

– Интересно, – удивился Великанов. – Почему же?

– Здесь обнаружена новая разновидность вируса H5N11, так называемого свиного гриппа.

– Любимая страшилка мировых средств массовой информации.

– Есть одна особенность, которая известна специалистам, но ее не принято афишировать. В том числе и из соображений политкорректности. Этот вирус безвреден для белой расы.