– Ну а как же по-другому? – удивилсяАртур.

– Ты считаешь, что твоя жена с тобойсчастлива?

– Я не знаю, я у нее не спрашивал… Мыкак-то не говорим на подобные темы… Мы говорили об этом только в молодости…Сейчас как-то не до того. Другие дела. Другие проблемы.

– А сейчас, по-твоему, что? Старость, чтоли?

– Сейчас зрелость.

– А по-моему, счастье не может быть вечным.Счастье – понятие сиюминутное. Сегодня я могу быть самой счастливой женщиной насвете, а завтра может что-то случиться и я буду глубоко несчастной. Хотязнаешь, если бы я была на месте твоей жены, наверное, я бы тоже была с тобойсчастлива.

Артур улыбнулся и нежно меня поцеловал.

– Не говори ерунды. Я не могу подаритьтебе небо в алмазах. Временами мне кажется, что для тебя счастье заключаетсяименно в этом самом небе.

Когда мы доехали до ближайшего кафе, ярассказала Артуру обо всем, что случилось. Я умолчала только об одном. Ослучайной встрече с Герой и о том, что так же случайно за ней последовало.Артур внимательно меня слушал и по мере моего рассказа нервничал все больше ибольше.

– Сейчас прилетела я, а следующим рейсомприбудет тело моего супруга. Сегодня же начну хлопотать насчет похорон, –закончила я свою печальную повесть.

Как только я замолчала, Артур взял мою руку всвою и принялся слегка ее поглаживать.

– Господи, как все запутано. Прямо тебелабиринт… Какие-то незнакомые таблетки… И зачем он только их принимал…

– Не знаю, – пожала плечамия. – Я и сама ничего не знаю…

Тут раздался звонок мобильного. Артур досталтелефон из кармана и принялся говорить. Пока он разговаривал, я внимательновсматривалась в его такое родное и такое чужое лицо. Под глазами у него былитемные круги, а кожа заметно сдала и стала морщиниться. Он сидел, слегкасгорбившись, и смотрел на меня совсем чужим и далеким взглядом, словно он былздесь, со мной, но думал совсем о другом. Я по-прежнему не сводила с негозадумчивых глаз и думала о том, что у меня с Артуром довольно странныеотношения и их невозможно объяснить, потому что объяснению поддаются толькоявления, имеющие причины и следствия, а как раз их-то в наших отношенияхникогда не было. Наши отношения начались черт-те когда и все это время вели вникуда. Они противоречили законам природы и не развивались по спирали. Не былов них ни какого-либо охлаждения, ни прогресса, ни кульминации, ни развязки. Этиотношения просто были, и все… как само собой разумеющееся. Для того чтобы несмотреть правде в глаза и не думать о том, что наши отношения зашли в тупик, мыговорили друг другу красивые слова, чтобы придать отношениям теплоту, иногдапоговаривали о будущем, понимая, что будущего у нас нет и быть не может… как,впрочем, и прошлого. У нас было только настоящее. Когда мои знакомые спрашивалименя, как мои дела с Артуром, я отвечала: «Как всегда». Все как всегда и ничегоне меняется. По крайней мере именно так устраивает всех и все счастливы идовольны.

Когда Артур сунул мобильный в карман, онулыбнулся и взял в руки чашечку ароматного кофе.

– У тебя все в порядке? – Я всегдаинтересовалась делами Артура и искренне переживала с ним все его неудачи ипромахи.

– Конечно. У меня ничего не может бытьплохо, пока в моей жизни есть ты. Ты как себя чувствуешь?

– Ну как может чувствовать себя женщина,у которой совсем недавно погиб муж?!

– Только не вздумай заниматьсясамоистязанием. Это не приведет ни к чему хорошему. Не загоняй сама себя втупик. Ты ни в чем не виновата. Произошла какая-то нелепая случайность. Тольконе вздумай сразу же искать очередного кандидата на твою руку и сердце. Поверьмне, еще не время. Тебе просто необходимо сделать передышку. Ты еще ни к чемуне готова. Сейчас мужчины будут ходить за тобой табуном, обещать тебе небо валмазах, но вряд ли кто-нибудь из них сможет на самом деле его подарить.

– Артур, не говори ерунды. Это совсем несмешно…

На похоронах я была в черном. Удивительно, ноя никогда не предполагала, что мне так идет черный цвет. Он очень хорошогармонировал с моими точно такими же черными глазами и волосами, выкрашенными вцвет спелого граната. Мне казалось, что именно сегодня, в день траура я простоошеломляюще красива. По крайней мере я считала именно так, а мнение окружающихпо этому поводу интересовало меня меньше всего. Я еще раз покрутилась у зеркалаи вспомнила то страшное время, когда я боялась зеркал и считала себянекрасивой. Тогда я с завистью смотрела на ухоженных, красивых женщин и кляласвою судьбу за то, что она не одарила меня этим счастьем. Господи, как жебыстро все поменялось… Как же быстро…

Рядом со мной стояла моя подруга Люська, скоторой мы дружили еще со школы, и смотрела на меня осуждающим взглядом.

– Люсь, как ты думаешь, черная косынкабудет смотреться на моей голове или нет? От нее прическа может испортиться. Яже так волосы красиво покрасила и уложила. Сейчас косынку надену, как идиотка,и моей прически как не бывало.

– Тань, ты на похороны собралась иликуда? – не удержалась Люська.

– Ну понятное дело, что не на именины. Яже вся в черном.

– Да ты в черном выглядишь так, словно нена похоронах, а на собственной свадьбе.

– Ой, не говори ерунды. Я сегодня всюночь в бигудях промучилась. Знаешь, не буду я надевать черную косынку, какстаруха. Я лучше вот что сделаю.

Я достала черный прозрачный шарф сразноцветными блесками и, обвязав им лоб, соорудила сбоку довольно симпатичныйбант. Затем поправила чересчур глубокий и вызывающий вырез на груди и похвалиласвое отражение в зеркале.

– Хороша чертовка! Ну просто потрясающеаппетитная вдова!

Люська тяжело вздохнула, взяла в руки начатуюбутылку шампанского и налила себе полный бокал.

– Ох, Танька, я тебе не завидую. Сейчастакое будет. Тут мужниных родственников понаехало, а ты так вырядилась. Онитебя просто съедят.

– Не съедят. У них зубы сломаются. Мною,между прочим, подавиться можно. Я слишком вертлявая. Женщина и на похоронахдолжна оставаться настоящей женщиной.

– А глаза ты зачем так ярко накрасила?Как ты плакать будешь? У тебя ведь вся штукатурка потечет.