До того дня в секторе для прыжков с шестом я ни разу не был в своей лучшей форме. Это не значит, что меня постоянно преследовали неудачи, но разница между просто хорошим результатом и моментом, когда ты «в ударе» – полностью присутствуешь в чемпионском сознании, – это важнейший ингредиент величия, не важно, говорим ли мы о спорте, бизнесе или жизни. Именно в тот день, лежа на матах и глядя на планку, по-прежнему покоящуюся на опорах в 3 метра 66 сантиметров над моей головой, я осознал силу пиковой формы во всех областях жизни. Теперь я называю это состояние лазерным фокусом, но в то время я не полностью понимал, что произошло, пока не поговорил с двумя замечательными людьми – Стивеном Котлером и американской гимнасткой, олимпийкой Шон Джонсон, которые, на мой взгляд, достойны быть профессорами «школы величия» с пожизненным контрактом.

Стивен Котлер – автор книги «Восхождение Супермена. Расшифровка учения о высшей производительности человека». Сказать, что именно эту книгу я ждал всю свою жизнь, было бы преуменьшением. Когда я, худенький белый паренек, рос в глубинке штата Огайо, все, чего мне хотелось, – это выяснить, какие преимущества я могу получить как спортсмен, чтобы поднять свою игру на следующий уровень и показывать наилучшие результаты в каждом виде спорта. Я хотел знать, как добиваться «лазерного фокуса», как делали все «всеамериканцы» и мировые чемпионы, которыми я восхищался, или, как это называет Стивен, входить в «состояние потока».

– «Поток», – говорил мне Стивен, – это оптимальное состояние сознания, в котором мы выдаем свои рекордные результаты и лучше всего себя чувствуем.

Время либо ускоряется, так что пять часов пролетают как пять минут, либо замедляется, как в том самом эффекте замедленного воспроизведения в автокатастрофе. Наше чувство «я», наше чувство самосознания полностью исчезает, и все аспекты результативности, психологические и физические, взлетают до небес.

Да! Именно это я и чувствовал, когда разгонялся по дорожке для разбега в Уэйверли, штат Айова, вонзал шест в яму и перебрасывал себя через планку, приближаясь к своей мечте. Однако, разговаривая со Стивеном, я осознал, что в одном был не прав: это было не первое мое переживание «потока». Похожий опыт я пережил на футбольном поле двумя годами раньше, на втором курсе университета, в матче, когда чувствовал себя просто неуязвимым и неудержимым. Это была моя рекордная игра.

Я помню, в первой четверти ко мне приставили одного игрока второй линии защиты; не успел я оглянуться, как их уже стало два, потом три… В конце концов возникло такое ощущение, будто всей команде дали задание «пасти» меня, но не имело никакого значения, сколько людей было выставлено против меня на моей стороне поля, что они делали или пытались делать. Мяч сам летел ко мне, и я брал все подачи до единой. Я чувствовал себя как один из ресиверов «Грин Бэй Пэкерс» во время матча против «Оукленд Рейдерс» в 2003 году, когда Бретт Фавр играл на следующий день после смерти своего отца. Все подачи были за ними, куда бы он ни послал мяч. Вот какое у меня было ощущение.

Самое забавное, что мы проиграли тот матч тачдауном (35:42), и я помню, как в конце игры на меня навалилось уныние: мне казалось, что я не взял достаточное число подач или не пробежал достаточно ярдов. Я понятия не имел, какова была моя личная статистика, однако все товарищи подходили поздравлять меня, когда мы снимали форму в раздевалке: «Приятель, ты провел невероятную игру! Как думаешь, сколько у тебя взятых мячей?» Я не знал. Думал, восемь, может быть, десять – хороший результат, что для меня, что для любого другого ресивера. Но я не хотел об этом думать и ушел в душ, предаваясь самобичеванию и гадая: «Что я мог сделать лучше? Как еще я мог помочь своей команде?» Я остался последним в раздевалке, купаясь в унынии из-за проигрыша, и тут тренер подошел ко мне и сказал: «Хочу тебя поздравить. Ты побил мировой рекорд по наибольшему числу ярдов после получения пасов в одном матче: 418 ярдов».

418 ярдов на 17 пасах, включая четыре тачдауна, если точнее. Да! Я был в состоянии «потока» – того рода «потока», в котором живут чемпионы и результатом которого является величие. Честно говоря, в тот момент я находился в некотором шоке. Я был счастлив узнать, что показал результат, ни разу прежде не достигнутый в истории университетского футбола (и вообще на любом уровне), но при этом чувствовал себя ответственным за наш проигрыш и был озабочен размышлениями о том, как мог бы сыграть лучше. Это был момент и горький, и сладкий, но я запомнил его навсегда: не только из-за самого рекорда, но и потому что чувствовал себя Суперменом в этом состоянии «потока» и понимал, что хочу ощущать это состояние все время – как на поле, так и вне его.

К счастью, «поток» бывает не только у спортсменов, как я узнал от Стивена.

Это означает на 500 процентов более высокую продуктивность. DARPA[19] провело исследование с участием снайперов, индуцируя «поток» искусственно с использованием транскраниальной стимуляции и обучая снайперов навыкам захвата цели. Снайперы осваивали эти навыки на 230 процентов быстрее. В отдельном невоенном исследовании DAPRA «поток» тоже индуцировали искусственно и в результате сократили время, которое потребовалось для обучения новичка-снайпера до уровня эксперта, на 50 процентов.

Итак, вот на что способен «поток». Но как его добиться? Как достичь того рода состояния «потока», которое ведет к рекордным 418 ярдам в футбольном матче, к 230-процентному ускорению обучения или к 500-процентному росту продуктивности?

– Это явление двоякое, – объяснял Стивен. – С одной стороны, «поток» возникает в силу необходимости. Это означает, что уровень отдачи повышается настолько, что, например, спортсмен, если он не находится «в потоке» во время игры или выступления, может оказаться на больничной койке или в могиле.

Это было мне более чем понятно. Если бы я во время того матча, при наличии «пасущих» меня трех защитниках противника, не был в состоянии «потока», то оказался бы на земле бездыханным или с вновь переломанными ребрами.

Другой способ возникновения «потока» – искусственный, когда окружаешь себя необходимыми триггерами «потока». Истинно великие люди, в сущности, создают вокруг себя самую высокопотоковую среду, какая только возможна. В их жизни триггерами «потока» является все. Психологи называют это исходным кодом внутренней мотивации.