— А если бы все они были просветленными, разве бы тысмог ходить на работу? — улыбаясь прищуренным глазом, спросил Заратустра.

Какой он все-таки великий хитрец!

— Я, наверное, ищу благодарности, да? А ведь мненадо… — я посмотрел на Заратустру исподлобья.

— Смешон музыкант, который недоволен своей публикой. Онведь исполнял музыку, а не публику. Он с равным успехом может упрекнуть погодув том, что она «не так» отреагировала на его «божественное исполнение».Понятно? А теперь — рыба под майонезом. Предупреждаю, погода тут ни при чем!Тебе понравится… — Господи, он снова расхохотался!

Рыба действительно оказалась выше всяких похвал, но,признаться, это не слишком меня радовало. После ужина Заратустра говорил так:

«Вы не умеете хотеть. Возможно хотеть только возможное. Выже хотеть пытаетесь то, чего быть не может. Так знайте же, что не хотите вы, ноюродствуете! Ушли вы от курса вашего, пустили корабль свой по ветрам иллюзии наостров необитаемый, где царствуют миражи!

Желание — не надежда, но желание только. Не хотите выневозможного, и только кажется вам, что вы хотите его, на самом деле — вы о немлишь страдаете. А не хотите страдать — не выдумывайте!

Нет смерти, нежелание — вот что такое конец. А желание —сама жизнь. И боретесь вы не с желанием своим, которое толком даже нечувствуете, воины страха, но боретесь вы с самой своей жизнью!

Говорите вы, что страдание ваше — это желание, не нашедшеесебе удовольствия. Даже если оно и так, то разве же лучше его отсутствие? Какпрожить без желания, если желание — жизнь? Избегание ваше — вот это смерть,остальное же только кажется ею.

Почему думаете вы о неудовлетворенности желания вашегопрежде, чем успели вы захотеть?

Разве не глупо спрашивать: "Зачем не хотеть?" Аесли спрошу я вас: "Зачем хотеть?" Что, если сами Себя вы такспросите? Разве же не чувствуете вы свет, отвечая, свет, идущий от вас, светизнутри, вовне идущий? Свет этот — и есть желание ваше!

Способно мертвых разбудить желание ваше, но не этого следуетжелать вам, но самих Себя. Мертвец, что пытается воскресить труп, пляскуперепутал с танцем, безумие — с красотой.

Думаете вы о том, что будет потом, но не знаете вы, чтосейчас есть. Неужели не видите вы, что не будет вам завтра, если у вас нетсегодня? Взываете вы к благоразумию, к завтра взываете. А кто ж будет жить,мечтатели?!

Если жизнь ваша — приготовление к смерти, то это не жизньуже, вы готовы! Считаете вы смерть венцом жизни вашей, я же дивлюсь: как умудряетесьвы на живое надеть мертвое, модельеры смерти?

Говорите вы, что не можете радоваться мелочам. И я тоже нерадуюсь мелочам, но что вы называете мелочью? Благоразумие ваше, что сроднибезумию, — это называю я мелочью! Завтра ваше, которого нет еще, —это также зову я мелочью! Вчера, которого нет уже, — это считаю я мелочью!И суета ваша, амбиции, страхи, иллюзии — все это братия мелочная. Так думаю я,Заратустра, но что вы называете мелочью? Солнце ли, радость Другого, жизнь свою— это?!

Но не требую я от вас, чтобы думали вы так, как я думаю. Яхочу, чтобы вы думали так, как не можете вы не думать! Я хочу вас Самих!

"Я не требую, я хочу", — так говорит эгоист.Если же вы посмеетесь над ним, если скажете вы ему, что он не получил того,чего хотел, он ответит вам: "Я не хотел, я хочу!"

Если же скажете вы ему, что остался он с носом, он скажетвам: "Это мой нос, и я не хочу вашего!" Не проповедую я, но живу, ихочу я, но не надеюсь!

Результат — это фантазии, выдумка; нет результата «завтра»,но каждый миг сейчас — это уже результат. Чего же ждете вы? Зачем «сейчас» вывыдумываете, разве же нет его? Куда ж оно делось? Или вам мало его, или вы нехотите?

Зачем столько вы говорите о времени? Где вы видели время? Выподобны всаднику ловкому, что сам себя оседлал! Время — плеть. Ну что ж,спешите, скопцы! Спешите, а то опоздаете!

Смотрите, смотрите, сколько торопится трупов! Поспешите, ато опоздаете, не достанется вам могилы, займут ваше место на кладбище! Да, Богваш — это страх ваш. Не удивляюсь я, что Его не ощущаете вы, слишком уж Онвелик, даже для вас!

Если рожаете вы с тем, чтобы было кому хоронить вас, то нерожаете вы, а хороните. Если же жертвуете вы собой, то, значит, других держитевы за людоедов. Мне же не нужна жертва ваша, а хочу я радости вашей. Да воткажется только, что вы ее не хотите! Чего ж мне теперь сокрушаться?

Вы или хотите действительно, или умерли. Мертвым я поюпесни, благо, они не слышат. Но танцую я только живым! Знайте же это! Я такхочу, это моя жизнь!

Если же вы утомлены жизнью — вы не хотите. Так не смертью лиутомлены души ваши? Утомленные жизнью проповедуют смерть? — Так ведь они ине знают иного!

Думающие о вечном не могут ни жить, ни радовать. Они нехотят, они "хотели бы", не живут они и не радуют. Что сокрушаться оних? Не мое это дело!

А возможность всегда открыта, нужно просто хотеть, зрение жек желанью приложится. Вам нужно, а я хочу!

Нет закрытых дверей для желающего, ибо он хочет войти, но нетого, чтобы вы ему отперли! Какое ему до вас дело, если вам до самих Себя деланет!»

Так говорил Заратустра, а я вспоминал всех моих дорогихневротиков. Я невротик…

Интересно, кто-то слышит мой смех?…

Иногда коллеги расстраивают меня больше моих пациентов. Нет,даже чаще.

— Ну что ты?… - протянул Зар. — Пустое.

— Знаешь, когда младшая обезьянка изобретает новыйспособ доставать банан, у нее отбирают добычу. Когда старшая обезьянаизобретает новый способ доставать банан, то у нее учатся. Мы не так-то далекоушли от приматов! Есть, правда, одно отличие: наши «бананы» нельзя отобрать,они сгниют раньше, чем кто-либо успеет их съесть, отобрав.

«Не мечтайте о великом, будьте великими, — говорилЗаратустра. — Зачем воевать вам, если и без войны можно быть победителем?

Не воюйте ни с собой, ни с другими — любой исход толькосмерть означает. К чему война вам, где не может быть победителя?

Не воюйте с незнанием, ибо на какую победу можете вырассчитывать? Кого хотите вы в плен взять, чем поживиться?

И со знанием не воюйте, познание — не война, но страда!Воюя, разрушаете вы и отрицаете, а познание действительное — это признание.Лучший результат отрицания — ноль, но что это за победа?

Признайте же поражение свое, не сумевшие, этим дадите слововы знанию. И знание не учите, но разрешите ему говорить, тогда сможете выслышать.

Когда же говорите вы сами, то того не услышите, что хотитеуслышать. Что делаете вы, солдаты речи? Хороший солдат — мертвый солдат. Выхорошие солдаты!