Она вздохнула. Брак не входил в ее планы. Она хотела покинуть Англию. Но появился герцог и спутал ей карты. Джиллиан прикусила нижнюю губу. У нее в комнате припрятаны деньги. Она все еще может сбежать. Сейчас нужно притвориться, чтобы выиграть драгоценное время.

– Хорошо, – тихо вымолвила она. – Я буду вашей женой.

На губах Грэма появилась едва заметная улыбка. Он запечатлел на ее губах мимолетный поцелуй, как бы залог грядущих наслаждений.

Но ей не суждено испытать эти наслаждения. Ведь если ей удастся сбежать, она не выйдет за него замуж.

Отец, возможно, утешится тем, что его зятем вместо несносного Бернарда станет герцог Колдуэлл, но ее не покидало ощущение, что черноволосый красавец Грэм окажется гораздо более беспощадным.

Грэму удалось совладать со своими эмоциями, когда он взял Джиллиан за руку и приготовился предстать перед ее отцом. Внутренний голос не унимался: «Ты с ума сошел!»

Может, и сошел. Он делал все, чтобы породниться со своим смертельным врагом. Безумие какое-то.

Но его друг, хамсинский шейх, говорил, что к врагу надо подкрасться как можно ближе. Куда уж ближе, если они со Странтоном вот-вот станут родственниками!

Давным-давно Грэм поклялся, что никогда не женится. С другой стороны, это спонтанно принятое решение позволит ему оградить Джиллиан от неприятностей, когда разразится больший скандал. Накануне ему было очень хорошо с ней, и мысль о том, что они опять разделят ложе, заставляла его трепетать в предвкушении.

К тому же она сможет подарить ему наследника, и заботы о детях отвлекут ее от переживаний. Кошмар, которого он так боялся, не станет явью, пока она будет держаться подальше от пустыни. Шансы на то, что она отправится с ним в Египет, были так же призрачны, как вероятность найти утраченные сокровища фараона Хуфу.

Грэм предложил Джиллиан опереться на его руку, заставил себя принять непроницаемый вид и глубоко вздохнул, прежде чем открыть дверь и взглянуть в разгневанное лицо своего врага.

Вот уже двадцать лет, как их пути не пересекались. И только однажды, год назад, мельком увидев его в Лондоне, Грэм бежал, терзаемый постыдным страхом. Больше он не побежит.

Кровь ударила ему в голову. Ему хотелось уничтожить врага, но вместо этого Грэм взял себя в руки и кисло улыбнулся:

– Добрый вечер, лорд Странтон. Ваша дочь любезно согласилась выйти за меня замуж.

Джиллиан предупреждающе сдавила его локоть.

Грэм не обратил на это внимания. Он так и рвался в бой, пусть хотя бы словесный. Но граф Странтон просто вошел и закрыл за собой дверь. Дочь он не удостоил даже взглядом.

– Ее согласие или несогласие значения не имеют, ваша светлость. Джиллиан сделает то, что прикажу ей я. Она опозорила меня своим поведением, но больше такого не повторится.

На шее графа натянулись жилы, он окинул свою дочь взглядом, полным глубокого презрения.

– Я же сказал вам, мистер Странтон, что ответственность за случившееся целиком и полностью лежит на мне. Я ее соблазнил.

Граф улыбнулся одними губами.

– Я не считаю вас виновным, ваша светлость. Я учил Джиллиан не поддаваться соблазну, чтобы она не погрязла в пучине плотских грехов. А она не оправдала моих ожиданий.

Он почувствовал, как Джиллиан вся напряглась. Грэм понял, что граф угрожает дочери, потому что она была для него удобной мишенью, жертвой, которая не станет защищаться. Как же ему хотелось придушить Странтона на месте! Но это слишком просто.

– Мы всего лишь слабые люди, – сказал он вежливо.

– Слабость не является оправданием для такого глубокого морального падения. – В голосе графа слышалось отвращение. Он прищурился и посмотрел на дочь. Джиллиан уставилась в пол.

– А как же быть с моим моральным падением? – спросил Грэм, прикрыв глаза и пристально разглядывая графа сквозь ресницы.

Граф расплылся в раболепной улыбке.

– С мужчинами все по-другому, ваша светлость. Именно поэтому я придаю такое значение программе по надзору за домами терпимости. Необходимо жестко регламентировать поведение падших женщин. Может, вам это тоже покажется небезынтересным.

– Может быть, может быть… – Грэм не собирался заниматься политикой.

Ободренный граф продолжал:

– Ее поведение нанесло непоправимый ущерб моей репутации, я потерял часть своего влияния. Ее поступок переходит все границы. Она при всех опозорила мое имя. – Граф выглядел бесчувственным чурбаном. Его волновало только то, что о нем плохо подумают в свете. – Но ее брак с вами должен все это компенсировать.

Грэму очень хотелось поиграть с графом, как кошка играет с полупридушенной мышью.

– Но я же могу сделать ее своей любовницей.

При этих словах Странтон отпрянул, а Грэм внутренне улыбнулся.

– А моя поруганная честь? Вы должны теперь на ней жениться!

– Мне нет необходимости жениться.

– Ваша светлость, вы, как истинный джентльмен, обязаны на ней жениться, – нерешительно возразил граф.

– А я не желаю быть истинным джентльменом.

– Но вы… вы ведь просили ее руки. – По глазам было видно, что Странтон перепугался не на шутку.

– А может, я передумал.

Ну что, ублюдок, почувствовал теперь, каково это – быть бессильным?

Грэм тоже когда-то был бессилен.

Никто теперь не женится на Джиллиан. Отец берег ее, как экзотический плод, чтобы повыгоднее продать, но Грэм выкрал этот плод, вкусил его сладкой мякоти, насладился и положил плод обратно в корзину. Не заплатив ни пенни.

Он украдкой бросил взгляд на Джиллиан. Она стояла не шелохнувшись, будто безмолвная статуя. Потом она подняла на него взгляд. Ее блестящие от слез глаза казались сверкающими драгоценностями. У него дрогнуло сердце. Он не хотел причинять ей боль.

– Так вы говорите, вы не женитесь на Джиллиан, ваша светлость? – спросил Странтон.

Грэм тянул паузу. Молчание становилось угрожающим, как острие ятагана. Он взглянул на Джиллиан: она стояла, потупив взгляд, ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий.

– Я женюсь на ней. Но только потому, что таково мое желание, а не в силу каких-то обязанностей.

Было слышно, как Странтон вздохнул с облегчением.

– Конечно-конечно, ваша светлость. Не угодно ли будет зайти к нам завтра на чай, чтобы заодно обсудить условия? Брачный контракт, стало быть?

– Хорошо.

У графа просто камень с души свалился. А Грэм вдруг вспомнил, как освободился из плена. Человек, с которым он дрался, надеялся легко победить новичка, который даже еще не мог называться воином. Он лишь на мгновение утратил бдительность… и в этот самый миг Грэм убил его.