«Спокойно, спокойно, – внушала она себе. – Еще пять остановок. Путь в общежитие свободен. У меня есть немного времени».

Это действительно оказалось так. Даже дежурной по этажу не было на месте. К двери комнаты была прикреплена коротенькая записка с сообщением, кто звонил Эве и в котором часу. Так у них обычно делалось. Никаких знакомых она не встретила. Астрид, которая жила в соседней комнате, тоже не было с самого утра. Свен так и сказал. Свен… «Боже мой, что я натворила?! Нет, это потом, потом, а сейчас мне нужно бежать».

Эва стала лихорадочно собирать вещи. Надо было срочно убираться из этого города. Чемодан был давно собран, оставалась только сумка. Что за черт, не влезает в неё ничего!

Кое-как упихав всякие мелочи в сумку, Эва написала короткую записку для Астрид – мол, пришлось уехать домой на несколько дней раньше, чем планировала. Если Свен, вернувшись из Японии, будет её искать (конечно же, будет, как же иначе!), то у неё должен быть запас времени для того, чтобы успокоиться и подготовиться к разговору. Может быть, ничего страшного пока не произошло и можно всё исправить.

Проблема с заколкой заключалась в том, что Эва привезла её из Польши. Это вещь ручной работы. Мужчины ни черта в этом не понимают, и для Альфа это была обычная женская финтифлюшка из супермаркета. «Ты думаешь, только у твоей девчонки такая заколка?» В том-то и дело. В Стокгольме таких ни у кого больше нет.

Эва побежала в агентство по продаже билетов на паром: билет до Гданьска, который она купила на пятницу, ей нужно было поменять на ближайший рейс, лучше всего на сегодня. Но у них оказалось только на завтрашний вечер.

Эва помчалась обратно в общежитие, чтобы выполнить все формальности по выписке. По дороге ей привиделось, что у входа в общагу её поджидает Альф. Даже несмотря на то, что в общежитии ей бояться было нечего, она решила попроситься переночевать у своей сокурсницы, которую звали Хейди. Она жила в Сольне. Эва позвонила ей из ближайшего телефона-автомата. Хейди сказала, что можно ехать к ней хоть сейчас. Эва так и сделала.

Она даже не подумала о том, что воспользовалась идеей Альфа «зависнуть у друзей».

* * *

На следующий день Эва отправилась с вещами на вокзал, села в поезд и поехала в Нюнесхамн, где находился паромный терминал. Путешествие до Гданьска и далее до Варшавы ей не запомнилось. Преследовало ощущение погони. Оно началось в Стокгольме и не отпускало даже после того, как Эва высадилась в Гданьске. Никто не мог гнаться за ней (уж точно не в Польше), а ей казалось, что кто-то гонится. Когда она пыталась задремать, ей снился Стокгольм. Ей снился Свен. Она просыпалась и хотела плакать, но вокруг были люди.

Дома ей полегчало, но не намного. Родители, конечно же, были рады её приезду, расспрашивали про Швецию, и Эва старалась изо всех сил, веселым голосом рассказывала об учебе, о том, как город красив, и так далее. Но фотографии она заранее спрятала – на многих из них был Свен или Альф, или оба. Родителям она сказала, что забыла фотоальбом в Стокгольме, но ей обязательно его пришлют.

* * *

Время шло, она понемногу успокаивалась, но одни и те же мысли приходили снова и снова. «Я сама виновата, я флиртовала с Альфом… дружески, конечно… в шутку… Я во всём виновата сама».

Три или четыре дня пролетели незаметно. Эва думала о том, что пора позвонить Свену, но рука не поднималась, и она решала, что сделает это на следующий день. «Хоть бы он позвонил сам, – думала она. – Тогда я точно буду знать, что всё в порядке и Альф не проболтался». Альф и не должен был проболтаться, иначе зачем он врал с три короба? «Девочка загуляла, не парься, она найдется». А впрочем, черт его знает. Теперь она знала, что он способен на всё.

Ужаснее всего было то, что Эва почти в равной степени тосковала по ним обоим. По Свену всё же немного больше, и к тоске добавлялось острое чувство вины. Он страдал, она это знала тогда и чувствовала сейчас. Это было невыносимо.

Эву преследовала мысль, что ей необходимо сделать выбор. Мысль была нелогичной, ведь Эва находилась в родительском доме, в полной безопасности, и всё, что от неё требовалось – набрать номер Свена, услышать его голос, подтвердить вранье про семейные проблемы (которое ему, без сомнения, уже передали – не мог же он её не искать, когда вернулся), и всё будет хорошо. Как раньше. Ну не может быть, чтобы Свен запомнил тот её давний рассказ о том, как она в прошлом году выбирала заколку в одном из варшавских магазинов, торговавших изделиями народных промыслов… Эве казалось, что он не слушал тогда, думал о своем байке или будущей гонке.

Что касается Альфа, то воспоминания о нем настигали Эву в самые неожиданные моменты: когда она шла по улице, ехала в автобусе, смотрела телевизор или разговаривала с родителями. Она столь поспешно убралась из Стокгольма с одной-единственной целью: лишь бы не быть с ним. Она боялась, что пока Свен в Токио, Альф сделает всё, чтобы встретиться с ней. Он будет маячить перед входом в общагу, попытается связаться с ней через сокурсниц, тем более что он с ними неплохо знаком. Он станет просить прощения за то, что произошло в прихожей, снова начнет объясняться в любви; она знала, что не устояла бы перед этим.

Она хотела его любви. Разумом не хотела, а телом – да. Если бы не это, она дождалась бы Свена. Они хоть попрощались бы перед долгой разлукой.

Когда воспоминания об Альфа становились совсем уж оглушающими, Эва напоминала себе, что ненавидит его – и как только напоминала, то и в самом деле ненавидела. Он ведь всё заранее рассчитал: что она «забалдеет» от сигарет с «начинкой» и с ней можно будет делать всё что угодно. Потом, на следующий день, он пытался её изнасиловать. Это было ужасно. Почему же теперь так ярко вспоминается, как ей было с ним хорошо?

Ей было с ним хорошо, черт возьми! Неужели нужно так мучиться из-за этого?

Нет, хватит. Альф в Стокгольме, и пусть там и остается; а Свен может приехать к ней, если она сделает всё как нужно. Требуется просто набрать его номер и оправдать свой внезапный отъезд; тогда ситуация сама разрешится (если, конечно, Альф не протрепался). Да что за черт, почему рука становится тяжелой как свинец, стоит её протянуть, чтобы снять телефонную трубку!

Всё будет хорошо. Всё наладится. Свен приедет к ней летом, как они и планировали, а история с Альфом останется в прошлом. Альф вряд ли протрепался. Это не в его интересах, и он легко утешится с любой девчонкой. Мало ли что он тогда шептал во время секса… Мол, он сразу, в первый день влюбился в неё и больше ни с кем не хочет быть. Эва слышала, как он врал Свену – так убедительно, с такой легкостью! У него на всё вопросы находились ответы. У Эвы не было причин верить его словам.

Наконец Эва уговорила себя, что не стоит мучиться из-за Альфа: то, что он ей так понравился, надо оставить в прошлом. Просто яркий сексуальный опыт и не более того.

Тогда она в первый раз набрала номер Свена, но никто не ответил на звонок. Вечером она опять повторила попытку, но результат был прежним. По расчетам Эвы, Свен должен был уже вернуться в Стокгольм. Однако почему-то он не подходил к телефону. А больше ей звонить было некому – не Альфу же, чтобы узнать, почему телефон Свена не отвечает?