резали в карьере неподалеку от города. Собирались класть на сухую, как сейчас принято. Я научил их готовить «константинопольский» раствор из извести, гасившейся вместе с глиной, в который добавляли опилки, потому что места здесь сырые. Это сильно ускорило возведения стен. При сухой кладке надо хорошо подгонять камни, подбирать и обтесывать, а раствор заполнял лакуны, так что можно было класть почти любой камень.

Параллельно я купил за городом брошенный двор, нанял работников, поставив командовать ими нового родственника Лаубода, и открыл мастерскую по производству стекла. Несмотря на то, что песок отбирал белый и тонкий, поташ – почти белую, добавлял свинец, но точных пропорций и всех нужных ингредиентов я не помнил, поэтому продукт получался у меня зеленоватый. К тому же, технология выдувания и резки я знал чисто, как наблюдатель, из-за чего стекло получалось толстым и с пузырьками. У меня было одно преимущество перед нынешними мастерами, которые, как мне рассказали, есть в Экс-ля-Шапеле. Они делали оконное стекло так называемым лунным способом или, как здесь называли, короной. Выдували пузырь, потом насаживали его на понтию (ось с железным наконечником), которую раскручивали. Под действием центробежных сил пузырь начинал «раскрываться», превращаясь в плоский диск. Иногда из диска вырезали кусок нужной формы, но чаще в свинцовую раму вставляли диск с утолщением в центре, где при обработке контачил с понтием, которое называют бычьим глазом, и набирают из них окна нужного размера. Два таких окна было в новой церкви, возведенной строителями, нанятыми потом мной. Я своих стеклодувов научил цилиндрическому способу. Пузырь стали выдувать, вращая в яме, благодаря чему он принимал форму цилиндра. Когда заготовка немного затвердевала, круглые концы удалялись, а цилиндр разрезали вдоль, нагревали еще раз, после чего разравнивали на специальном каменном столе и отжигали, чтобы не потрескался. В итоге я получал большие прямоугольные куски стекла, пусть и не шибко прозрачные. По-любому они были лучше, чем бычий пузырь или промасленная белая материя, которую сейчас используют в окнах вместо стекол. Мои пропускали больше света и не давали уходить теплу из дома. Да, лица у людей в помещениях были зеленоватые, как у утопленников или нечисти, но к этому быстро привыкаешь.

Когда поздней осенью строители вставили рамы со стеклами в проемы нового, еще не достроенного дома, весь Утрехт счел своим долгом придти и посмотреть на них, а избранным я разрешил посмотреть в них из комнаты. К тому времени я собирался перевести мастерскую на производство стеклянной посуды, потому что был уверен, что на оконные стекла покупателей не будет, но все оказалось с точностью до наоборот. Первые заказы поступили от Рерика Священника и епископа Людгера. Затем подтянулись купцы из самых разных мест, включая Экс-ля-Шапель. Я увеличил количество работников, и бизнес стал приносить даже больше, чем грабежи. Продолжалось это до середины весны. Пропорции сырья и добавок я сообщил по большому секрету только Лаубоду. То ли он проболтался по пьяне, потому что любил выпить, особенно на халяву, то ли просто попались сметливые люди, но в начале весны два мастера уволились, и вскоре экс-ля-шапельские купцы перестали приезжать за товаром. Как мне донесли, беглецы организовали в столице королевства свое производство и начали депинговать. Авторские права сейчас защищены так же плохо, как у писателей в эпоху интернета, так что я выругался и забыл, точнее, переориентировал стекловарню на производство еще и посуды, что давало небольшой доход и обеспечивало работой нескольких родственников жены, которые до этого постоянно ходили к ней за подачками. Меня не беспокоили, потому что в первый же день указал на дверь. Я даю людям или удочку, чтобы сами ловили рыбу, или ничего.

17

Есть такая порода людей – с шилом в заднице. Им постоянно надо куда-то или к чему-то стремиться. Чем иллюзорнее и недостижимее цель, тем интересней. Богатство, титулы, любовь – всего лишь вехи на их пути. Такими была большая часть викингов и особенно их предводитель Рёрик Священник. Не знаю, какая главная цель жизни у него. Наверное, меняется с возрастом, как и у остальных. Если не считать место за столом в Валгалле, то, скорее всего, стать самым знаменитым конунгом, о котором веками будут рассказывать саги. Нет бы сидеть тихо и спокойно в Утрехте, пировать, как в Валгалле, в кругу таких же отморозков, иметь женщин на выбор или развлекаться другими, менее стрёмными, способами, так его прямо тянуло куда-нибудь, где можно прославиться или сложить голову. По весне к нам начали прибывать викинги. Часть в прошлом году была с нами, а остальные приплыли в надежде, что и этот год будет таким же успешным. Собирались напасть на остров Британия. Спорили только о том, пройтись вдоль восточного или южного берега, грабя всё, что попадется.

Именно в этот момент и прибыли послы от Эриспоэ, который был сыном умершего в начале весны Номиноэ, графа Ванна и маркграфа Бретонской марки. Получив эти титулы от императора Людовика Благочестивого, отец был верен присяге. Потом поссорился с западно-франкским королем Карлом Лысым, потом помирился и стал дуксом (герцогом) Бретани, потом опять поссорился. Поскольку Номиноэ первому сеньору был верен, а Карл Лысый постоянно воевал со своими вассалами, виноват, скорее всего, был король. Борьба шла с переменным успехом. В начале прошлого года Номиноэ и Ламберт, граф Нанта, воспользовавшись походом Карла Лысого в Аквитанию, где тот захватил Тулузу, разорили графство Мэн. В августе король во главе своей армии притопал из Аквитании на Бретанский полуостров, освободил Мэн и захватил города Ренн и Нант, назначив маркграфом Амори. Я еще подумал, что выбор пал на этого человека потому, что при римлянах эта территория называлась Арморикой. Теперь будущие бретонцы, которые пока что считают себя бриттами (одно из кельтских племен), удравших сюда от саксов с острова Британия, решили нанести ответный удар. Судя по концу прошлогодней кампании, в одиночку справиться с франками им слабо, поэтому решили позвать на помощь викингов, с которыми были знакомы не понаслышке. Восемь лет назад бритты вместе с викингами захватили и разграбили Нант, а на следующий и еще через три года откупались от них данью.

В поход отправились двадцать три драккара, около семисот викингов. Часть воинов Рерику Священнику пришлось оставить для защиты Утрехта и Дорестада, командиром которых назначил своего кузена Годфрида Викария. Я мог остаться, чтобы контролировать достройку конюшни и сараев, вымощение двора каменными плитами и возведение каменного забора высотой метра три по периметру его, что займет еще пару месяцев, но, видимо, тоже