Так ли взаимны были отношения между мной и мужем? Сейчас мне кажется, что все это время я тащила семейную повозку одна. Я ведь знала, что у мужа есть сбережения, но никогда не касалась этого вопроса. Бюджет у нас был общим и пока муж работал, исправно пополнял его, как и я.

А когда стал вопрос с первой пекарней… Даже младший сын, который копил деньги на первый взнос по ипотеке, расстался с ними, разумеется, с согласия жены, совершенно легко. А вот муж даже не предложил помощь. Тогда я как-то об этом не задумывалась.

Сыну, в итоге, с ипотекой мы… я помогла, рассчитались мы на удивление быстро. Дела у меня шли хорошо. И снова муж остался в стороне. А, я, к тому времени уже открыла вторую пекарню. И только сейчас понимаю, что за все эти годы, реальной помощи от мужа и не было вовсе.

Можно сказать: «самадура». Но в том то все и дело, что я настолько привыкла, что меня все… абсолютно все устраивало.

Ну, что же… Надеюсь, теперь эти сбережения ему пригодятся, чтобы оплатить мои похороны, ведь все мои деньги ушли на новую пекарню.

Наша телега поравнялась с мальчишкой, лет десяти, который шел в том же направлении.

– Местный? – бросил Кирстан, придержав лошадку.

– А то! – в тон ответил пацан, – А я тебя знаю. Это ведь ты намедни с мужиками батьке карету привез, – сощурившись, взглянул на Кирстана пацан.

– Верно. Так ты что ли сын Аварна?

– Точно. Марис я, сын кузнеца.

– Знаешь, у кого купить продукты?

– Да в любом дворе… А вам чего надо-то? – почесал макушку мальчишка, оглядев нашу компанию.

– Чего надо…– Кирстан повернулся ко мне и повел бровью, словно предлагая вступить в разговор.

– Так много всего… Овощи, птицу, перо, шерсть, ткань, – начала перечислять я, вспоминая список всего необходимого.

– Так овощи в каждом дворе есть. Птицу – это вам к бабке Лунье. Про перья не знаю… А самотканное полотно у дядьки Мада дочьки ткут и шерсть у них же.

– А мука? Мельник здесь есть? – с надеждой спросила я.

– Здесь нет, – покачал головой пацан, окончательно меня расстроив, – Мельник с семьей у речки живут, вон тама, – махнул рукой в сторону лесочка.

– А мука у него только ржаная? – осторожно спросила, чтобы не сглазить.

– Не… Не только. Но другую, белую он в город свозит. Мы ее не берем, шибко дорого.

– Ну, запрыгивай, покажешь, где у вас тут кто живет, – бросил Кирстан и дождавшись, пока мальчишка заберется в телегу, поехал в сторону домов.

Мы проехали три двора, где я затарилась капустой, картошкой, морковкой, луком… и даже чесноком. Не уверена, что на всю зиму хватит, но это все же лучше, чем ничего. В крайнем случае, есть еще надежда на мой урожай.

– Авы чьи это будете? Что-то не припомню, – подозрительно поинтересовалась Лунья, к дому которой мы подъехали.

– Я Далия – хозяйка таверны, – улыбнулась женщине.

– Таверны, это не той ли, что заброшена уж сколь… лет эдак двадцать? Помнится, хозяин-то старый акромя, как у нас в Рымях нигде продукты и не брал. Это что твой…

– Дед мой, да, – согласно кивнула.

– Ах, вона чего… Птица есть и перьев мешка три… А тебе то зачем?

– Подушки ими хочу набить, – задумчиво произнесла, слова женщины про три мешка навели на мысль, что они видимо, уже давно спят на нормальной постели.

– Так тебе к Уланке надоть. Она даже в город свои подушки, да перины возит. Можа и табе чего перепадет.

В общем, после разговорчивой Луньи, мы заехали и к Улане и к Маду, дочери которого ткут полотно. А уж после направились на мельницу.

Малия, судя по ее недовольной моське, уже и не рада была, что решила поехать с нами. Телега была забита продуктами, живностью и вещами, а нам пришлось шагать ножками. Хотя, можно было присесть с краю, но там трясло сильнее всего.

Единственное, что меня сейчас тревожило, хватит ли мне денег на мешок пшеничной муки. С собой-то я взяла хоть и много, но не все, ведь и подумать не могла, что повезет купить все и сразу. Однако, мельник, узнав, что я хозяйка таверны, и планирую брать у него муку довольно часто и не только ржаную, но и пшеничную, пообещал не драть с меня «семь шкур».

А вот к кузнецу я сегодня так и не попала…

Глава 19

Возвращалась домой (ну вот, таверна уже стала мне домом) в предвкушении. Даже то, что хлеба я сегодня напекла достаточно, все равно горела желанием заняться стряпней. Я была уверена, что обед уже прошел, но, как оказалось, мужики отказались садиться за стол пока не закончат с дровами. Ну, это даже к лучшему.

– Да́рушка, поможешь мне с птицей? – крикнула я, заметив рядом со стайкой сына Санты.

– Да́рушка сам, – подняв с телеги две плетеные корзины, в одной из которых были молодые гусята, а во второй цыплята, пошел в сторону сарая.

Да, уж, сарай, конечно, не лучшее жилище для птицы, надеюсь, со временем мы и курятник поставим, желательно бы успеть до зимы.

Я уже схватилась за мешок с картошкой, когда меня остановил строгий голос Кирстана:

– Оставь, мы сами все разгрузим, – кивнул парням, которые к этому времени уже закончили с дровами.

– Спасибо. Тогда сложите все в обеденном зале. Я потом разберусь, – улыбнулась Кирстану и побежала в сторону кухни.

Схватив котелок, вернулась к мешку с картошкой. Накидав в него клубней, и несколько луковиц, снова вернулась на кухню.

– Давай-ка я почищу, а ты беги накрывать стол, – вошла на кухню Санта и подбросила в печь дров, стопка которых заметно выросла после моего ухода.

Пока я накрывала на стол, женщина почистила картофель и поставила его в печь. Я же занялась рульками, которые уже остыли. Аккуратно отделив липнущую к рукам шкуру, мелко порубила мясо вместе с травами и чесноком, который почистила Санта.

Уложив часть шкуры в высокую глиняную миску, выложила на нее мясо с травами и сверху накрыла оставшейся шкурой. Прикрыв все небольшой плоской тарелкой, установила на нее кувшин с питьевой водой.

Прикоснувшись к «самовару», налила из него воду в