Мы занимаем позицию за тяжелыми бетонными вазонами в пятидесяти метрах от будки, и охранники подбегают к нам, втянув головы, как парочка черепах. На них бронежилеты, но они совсем не похожи на наши доспехи, всего лишь пластины на груди и спине, соединенные липучками. Охрана вооружена короткоствольным оружием персональной обороны, маленькими пистолетами-пулеметами, которые полезнее простого пистолета, но куда хуже винтовки.

– Рады вас видеть, ребята, – говорит один из охранников. – Мы готовы убраться отсюда.

– Проблемы с местными есть? – спрашивает капрал Бейкер.

– Что-то вроде. С утра центральное здание атаковали гранатами и с тех пор периодически применяют стрелковое оружие. Оружейную лавку, наверное, разграбили, или что-то вроде того. Постоянно палят по нам из машин. Слава богу, целиться не умеют. Просто подкатывают и расстреливают магазин куда-то в нашу сторону.

– Ладно, теперь в игру вступаем мы, – говорит Бейкер. – Держитесь где-нибудь сзади.

– Не возражаем, – говорит второй охранник, и оба убегают куда-то в поисках укрытия.

– Браво-один-один, первая команда заняла позицию, – говорит Бейкер в микрофон.

– Я знаю, придурок. Мы в тридцати метрах от вас. Тебя видно, – приходит ответ от сержанта Фэллон, и все хохочут.

– Прислушайтесь-ка, – говорит Хансен. В городе за воротами посольства слышится непрестанное щелканье выстрелов. Я вижу пустые улицы, освещенные желтыми фонарями. Вокруг посольства, кажется, торговый район – видны закрытые магазины и неработающие палатки.

– Интересно, есть ли приличные бары поблизости, – говорю я.

– Хочешь поискать? У меня с собой универсальная кредитка, – Стрэттон приподнимает винтовку.

Я открываю рот, чтобы съязвить в ответ, но из-за угла улицы, ведущей к воротам, доносится шум мотора, и мы снова возвращаемся за укрытия. Издали шум похож на звук старого двигателя внутреннего сгорания, вроде тех, что ставили на тяжелую технику. Я чувствую, как асфальт вибрирует в такт работе невидимой машины.

– Не нравится мне это, – сообщает Хансен.

– Гражданских сейчас загружают на корабли, – говорит сержант Фэллон. – Если из-за угла вывернет что-то, что выглядит опаснее уличной поливалки, – расстрелять к чертовой матери.

На дальнем конце улицы видно движение. Появляется тупой нос бронемашины, и мы наблюдаем, как она поворачивает за угол, сминая по пути урну и палатку. Это боевой танк старого гусеничного типа. Он выше современных моделей, и вместо установки с модульным оружием у него наверху бронированная башня, похожая на перевернутую сковородку, и дуло длиной с сам танк. Это передвижной антиквариат, но если у них найдутся заряды для этой здоровой пушечки, он может обеспечить нам целое море боли.

– Чтоб я сдох, – говорит Бейкер. – Народ, убираемся из прямой видимости.

Приказывать нам не надо. Вазы отлично защитят от пули, но не от танкового залпа.

– Прист, тащи бронебойные ракеты.

С улицы доносится еще шум. Второй танк выворачивает из-за угла в облаке выхлопных газов. Потом третий, а за ним – солдаты в униформах и броне. Танки выстраиваются в линию поперек улицы, потом из-за угла выкатывается четвертый и занимает свое место в строю.

– Отлично, целый гребаный танковый взвод. Сержант, нам нужно больше людей с противотанковым.

– Сейчас пришлю, – говорит сержант Фэллон.

Прист берет ракетницу вместо винтовки и снимает с нее предохранительные колпаки.

– Грейсон, прикрой Приста. Разнесите их в металлолом.

Прист бросается к передней стене, и я бегу следом с автоматом в руках. Он скрывается за стеной, пока не достигает ворот, а потом выглядывает, чтобы оценить продвижение вражеского бронированного взвода. Его компьютер обрабатывает информацию, и мы видим на наших картах четыре красных значка там, где Прист заметил танки противника.

Прист большим пальцем откидывает крышку с пусковой кнопки и подмигивает мне. Потом отходит от стены и нацеливает ракетницу в небо. Снаряд выбрасывается из трубы с приглушенным хлопком и сразу же включает свой собственный мотор с невыразительным шипением, словно Прист запустил очень большой фейерверк. Ракета устремляется в ночное небо.

– Раз Миссисипи, два Миссисипи, – считает Прист, а потом с другой стороны стены раздается сотрясающий землю взрыв. Один из красных символов-танков на моем экране гаснет. Прист снова выглядывает за угол и сразу же отдергивается назад:

– Ой! Кажется, это их разозлило.

Танки начинают с пулеметного огня. Пули ударяют в угол, из-за которого Прист запустил ракету, в воздух взлетает бетонная крошка, и мы отступаем вдоль стены, подальше от входа.

Мы в двадцати метрах от ворот, когда стена вокруг посольства сотрясается и часть ее обваливается внутрь в облаке цементной пыли. Наушники в моем шлеме автоматически делают звук тише, но даже с электронным шумовым фильтром грохот взрыва почти оглушает. Оглянувшись назад, я вижу в стене дыру размером чуть меньше гаражной двери.

– Ну, конечно же, мы прилетели сюда именно тогда, когда говно начало бурлить, – кричу я Присту, который в ответ смеется, заряжая вторую бронебойную ракету.

– Это наша работа, чувак. Мы же «пожарный корпус».

Потом он выпускает в небо вторую ракету, и через несколько мгновений слышен еще один взрыв, уже ближе, чем первый. Следующий красный танковый символ мигает и исчезает с тактической карты. В нескольких сотнях метров справа от нас, где укрылись сержант Фэллон и команда Браво, кто-то тоже запускает ракету. Я смотрю, как она, длиной чуть больше моей руки, быстро поднимается в небо на тонкой струе ярко горящего топлива.

Третий танк с грохотом взлетает на воздух. Взрыв слышен уже практически у самой стены. Четвертый танк разгоняет двигатель, и я вижу, как его фары освещают асфальт на нашей стороне ворот.

– Один прорывается через ворота! – кричу я по ТакЛинк. На периферии зрения мне видны неяркие вспышки еще двух ракетниц с той стороны, где заняли позицию третий и четвертый отряды.

Пятьдесят тонн брони врезаются в ворота, с треском снося их с петель. Красно-белый шлагбаум, кувыркаясь, летит над землей. Ревущий танк врывается на территорию посольства, паля из пулеметов во все подряд. Прист хватает меня за жилет и затаскивает назад в укрытие.

– Осторожно, – говорит он.

Танк сворачивает чуть вправо, чтобы не врезаться в будку охраны и не застрять. Башня начинает поворачиваться в нашу сторону.

И тут в ночном небе в нескольких сотнях метров над танком мелькает вспышка, и я вижу, как сверху молниями обрушиваются «Сариссы». Они вгрызаются в крышу танка, сразу за башней, и он разлетается на куски.

Взрыв выбивает землю у меня из-под ног, и я падаю назад, на Приста. Осколки брони впиваются в бетонное заграждение, за которым мы прячемся. Мне слышно, как на площадку у ворот проливается дождь из деталей. Танковая пушка ударяется в стену ближайшего здания и с громким металлическим лязгом выкатывается обратно на улицу.