Возлюбленная: Почему ты на меня смотришь?

Режиссер: Я смотрю не только на тебя. Я смотрю на обоих.

Возлюбленная: Нет. Ты смотришь только на меня.

Режиссер: Ладно, на тебя – чуть больше. Все нормально?

Я: Я делаю что-то, что тебе неприятно? Я клянусь, у меня нет стояка. Просто мои джинсы выглядят так, когда я сижу.

Возлюбленная: Нет, все нормально. Давайте сделаем это еще раз.

Она вернулась к кровати на площадке, а я остался с режиссером, чтобы переброситься с ним еще парой слов.

Я: Я думаю, другая актриса пудрит ей мозг. Она сказала, что я щелкну свою партнершу по клитору или типа того.

Режиссер: Чего?

Я: Не знаю, какой-то китаец в каком-то фильме засунул этой сумасшедшей палец в задницу или вроде того. Я не помню подробностей.

Режиссер: Ну, просто постарайся, чтобы ей было комфортно. Будь очаровательным! Будь собой!

Я: Ты вообще встречал меня раньше?

Я снова подошел к кровати и сел рядом с моей возлюбленной.

Я: Ну… ты смотрела какие-нибудь фильмы в последнее время?

Возлюбленная: Нет. А ты?

Я: Вчера вечером смотрел документальный фильм о детях, которые убили своих родителей, а потом занимались сексом в их кровати.

Разрядил обстановку. Режиссер в последний раз крикнул «Поехали», и мы поцеловались. Вышло ЧУТЬ лучше, но все равно было ощущение, будто я принуждаю свою коматозную сестру целоваться со мной. Тогда сумасшедшая актриса выкрикнула…

Лучшая подруга на веки вечные: Класс! У вас, ребята, получилось!

Она схватила мою возлюбленную и увела ее с площадки.

Я: Чувак. Что это за херня была?

Режиссер: Лучшее, что мы можем получить.

Я: Нет, я говорю об этой актрисе, у которой глаза, как у сумасшедшей, и изо рта пахнет Аддеролом[13].

Режиссер: Ты забыл про ее фильмографию на IMDb.

Я: Долбанный IMDb.

Я пошел домой, но не мог перестать думать о том, как ужасен был этот поцелуй. Через несколько недель мне удалось встретить свою возлюбленную на записи АЗД («автоматической замене диалога»). АЗД используется, когда нужно записать голос и добавить в фильм, обычно потому, что микрофон не работал на съемках. Мы с ней поговорили о том, какой неловкой была вся эта ситуация с поцелуем, и она рассказала, как волновалась в тот момент перед камерой. Она делала это впервые, и я понял, откуда ноги растут. Еще она сказала, что попытки той сумасшедшей актрисы изобразить на площадке старшую сестру, защищающую ее от больших и злых актеров-насильников, не помогали справиться с волнением. Не знаю, почему у этой девушки сложилось впечатление, что я приставучий извращенец, но, честно говоря, я был рад, что она не считала меня геем, как каждый второй человек, которого я встречаю.

Лучшая часть этого опыта – то, что однажды, когда у меня будут дети, я смогу показать им их самый страшный фильм на свете, и это будет тот, в котором снялся их папа. Я просто промотаю часть с поцелуем. Я не хочу, чтобы они думали, что так выглядит поцелуй. Для этого я лучше покажу им какое-нибудь порно.

Когда что-то абсолютно нереалистичное случается с главным героем ужасного ситкома, ты вынужден подавлять все свое неверие до конца сериала. С вами случалось такое? На самом деле, это описание каждого эпизода любого ситкома. Однажды я прожил одну из своих детских фантазий и стал главным героем самого дерьмового ситкома на свете – моей жизни.

Тот день начался вполне обычно. Я встал на два часа раньше, чтобы выпрямить свои неприлично длинные волосы. Я должен был выглядеть суперстильно перед вступлением в новую должность. Я работал в центре снижения веса, и меня повысили с консультанта до продавца. Разница была в том, что обязанностями консультанта было взвешивать клиента и давать небольшое наставление, а продавца – знакомить клиента с программой снижения веса, умолять отдать ему деньги и потом передавать этих людей для работы кому-то другому. Может показаться, что продавец – неприятная работа, но быть консультантом намного неприятнее, учитывая, что большинство клиентов любили снимать всю одежду, вставая на весы, и дарить консультанту большие голые объятия, если потеряют фунт. Зная, что сегодня меня не будет обнимать еще одна голая кудрявая домохозяйка под какую-нибудь мелодию Кенни Джи, льющуюся из музыкального центра в приемной, я чувствовал, что жить стоит. Я закончил выпрямлять волосы, запрыгнул в свою маленькую машину и пока ехал до работы, тренировался произносить речи, расхваливающие наши предложения.

Как только я переступил порог центра, на меня напала моя коллега Мэг. Она швырнула меня в свой офис и заперла дверь.

Я: Что происходит, Мэг?!

Мэг: Ниче. Пончик будешь? С начинкой.

Я: Ты затащила меня сюда ради пончика?

Мэг: Нет. Я затащила тебя сюда ради пончика С НАЧИНКОЙ.

Для Мэг такое поведение не было странным. Она была шумной, эксцентричной, уморительно откровенной старой еврейкой с сильным нью-джерссийским акцентом, а ее духа́ми можно было заглушить запах трупа, гниющего в подвале. По ее словам, кстати, для того она и душилась так сильно. Еще она излечилась от рака и упоминала об этом при любом удобном случае. Иногда, когда клиент набирал фунт и жаловался на это, она говорила ему: «По крайней мере, у вас две груди. Мне приходится дорисовывать второй сосок карандашом для бровей». Она и правда знала, как заставить человека взглянуть на ситуацию объективно.

Я: Нет, спасибо. Я с недавнего времени не ем пончики.

Мэг: Да ладно тебе! Надо же иногда расслабляться! Знаешь, что случается с мужчинами, которые перестают есть сахар?

Я: Они худеют?

Мэг: Ага, и убивают своих жен и детей. Слышала об этом в «Шоу доктора Оз».

Я: Ну, я не женат и детей у меня нет, так что я рискну.

Мэг: Волнуешься из-за своего первого дня в должности продавца? Слушай, если клиент не дает тебе свои деньги, собери информацию о нем и присвой себе его личность. Нет ничего лучше, чем провести день красоты в спа, притворяясь какой-нибудь сучкой, которую ненавидишь.

Я: Ты так делаешь?

Мэг: Ты коп? Почему ты задаешь так много вопросов?

Я: Я просто не хочу провалиться. Это очень важно для меня, понимаешь?