некоторое время, себе я перестала доверять во времяисчисление, но, кажется, на улице начало темнеть и поднялся какой-то довольно стройный рабочий шум. Сергей утомленный нервным напряжением крепко спал, чуть в стороне.

После последней вылазки Орлова занавесь, которая закрывала выход, была задернута неплотно и мне показалось, что я увидела силуэт Шэнли. Он настолько быстро промелькнул, что мне могло показаться. Но, в любом случае, по его вине я здесь. Предал. Воспоминания всплыли, и уже привычная горечь окутала что-то в районе солнечного сплетения.

Попробовала подняться, получилось. Правда, дрожащие руки, на которых я держала свой вес, продержались недолго, и я с глухим стуком плюхнулась обратно на колючий плед.

«Запрягай! На рассвете выезжаем! Чтобы все было готово» — доносилось с улицы.

Я не выдержала и начала продвигаться в сторону щели у входа. Было тяжело: кожа, которую я задевала, лопалась и кровоточила. Но вижу цель — ползу к ней.

Сколько можно лежать и страдать. Помощи ждать неоткуда. Возможно, пока сумерки и суета, стоит попробовать поискать путь побега. Бросила быстрый взгляд на Сергея. Нет, пусть пока спит. Он слишком шумный.

Люди работали: сворачивали палатки, ковры, скручивали длинные доски — каркасы палаток, подгоняли телеги. И тут меня ждал еще один сюрприз. Здесь не было лошадей. Да, что там лошадей, это же пустыня! Здесь не было верблюдов, привычных кораблей пустыни в моем мире. Стояли, переминаясь на маленьких ножках, наверное — эм — нет, не тараканы — мокрицы. Только такие пустынные, полностью закованные в броню — пустынные мокрицы. Цвета панцирей варьировались от темно-коричневого до зеленого. Сглотнула сухим горлом и перевела взгляд — не думаю, что на этом стоит акцентировать основное внимание. Седел на них не было. Значит, верхом на них не ездят, впрягают в телеги.

Наш шатер дернулся, я молниеносно откинулась на спину от прохода, прижав руки к полу, пытаясь притвориться блинчиком и слиться с плоской поверхностью. Сердце очень громко стучало, кажется, его слышат все, хотя, даже Серега от движения лишь недовольно нахмурил нос, но тут же, причмокнув губами, всхрапнул и продолжил путешествие по царству Морфея. Вот же сон у человека! Никто не собирался к нам запрыгивать — м-да, никому мы не нужны. Несколько человек прошли мимо, громко говоря на рабочие темы: как, куда и что укладывать.

Наш шалаш еще немного потрепало. До меня донеслось громкое: «Готово!» и вновь возникла тишина.

Досчитав до тридцати, высунулась наружу. Теперь были видны лишь силуэты и небольшие очаги огня, кое-где огоньки двигались, факелы. Шла масштабная подготовка. Стража так же стояла возле входа, иногда о чем-то друг с другом тихо переговариваясь.

Сколько я так смотрела. Кажется, уже скоро и рассвет, все четче стали видны силуэты, небо становилось не таким звездным, а на меня постепенно накатывало чувство безысходности.

Ее я заметила не сразу, а когда мой взгляд зацепился за массивную фигуру официантки из «Эйфории», уже не выпускала ее из виду.

Она шла, широко виляя бедрами, за ней несколько субтильных мужчин тащили подносы с кувшинами и едой. Женщина на ходу успевала раздавать указания, показывая руками то в одну, то в другую сторону и мужички разбегались по ее указке. Когда она свернула, пропала из поля обозрения, я едва сдержалась от расстроенного стона. Мне надо за что-то цепляться в этой реальности. Фигура официантки казалась мне наилучшим вариантом. Возникла не обоснованная надежда, что получится попросить ее о помощи.

— Уважаемые, отведайте нашего местного чая перед дорогой.

Раздалось совсем близко и чуть в стороне. Я, к сожалению, этого тоже не видела, зато как ринулись мои стражи в ту сторону догадалась по довольному пыхтению и шелесту ткани, а затем заметила, как темная тень лихо выскочила из-под левого борта нашего шалаша и прошмыгнула в проем, ловко перепрыгнув через мое замершее у входа тельце. Нежданный гость быстро осмотрел окружающее пространство, внимательно посмотрел на меня, особенно ощутила чужой взгляд на своем лице, отчего-то почувствовав стыд. Ведь я знала, как я сейчас выгляжу. Как…как… Как будто после желтого пилинга на третий день. Слава Богу, меня недолго рассматривали, переключили свое внимание на самого безмятежного человека в этом мире, на Орлова Сергея.

— Идиот! — легкий пинок в ногу, и друг уже сидит, жмурит сонные глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. — Почему хранительница в таком состоянии?

Гостья, теперь я видела, что это именно девушка, вновь посмотрела на меня.

— Вы сами нас здесь бросили, — Сергей недовольно поднялся на ноги и принялся отряхивать брюки от налипшего мусора.

Я продолжала наблюдать. На меня особо не обращали внимания. Девушка быстро раскрутила платок, за которым скрывалось молодое узкое лицо девчонки-подростка. Я видела, как зло сверкают ее глаза при взгляде на моего друга, но больше вслух она ничего не произносила, хотя мне казалось, ей есть что сказать.

Орлов не проявлял беспокойства и других негативных эмоций, и я решила не напрягаться, просто пассивно наблюдала за нашей гостьей. Она сначала сбросила деревянную крышку с ящиков, в которых раньше Серега нашел два литровых кувшина с водой, но от них остались только печальные воспоминания. Так что про воду я уже даже не думала. Зачем себя дразнить? Да и приняла мысль, что напиться вдоволь мне не суждено, даже если начну иссыхать до состояния мумии.

Меня никто трогать и тревожить не собирался и я набравшись смелости, чтобы перетерпеть боль от движений, села около входа. Принялась внимательно наблюдать за деятельной девушкой, а так же бросать на улицу быстрые взгляды, стараясь контролировать ситуацию и там. Стражи так и не вернулись на свой пост. За нашим шатром что-то, пока еще неуловимо, но менялось. Возможно, дело было в атмосфере. Народ до этого сосредоточенно упаковывавший вещи стал более расслабленным, стали доноситься, пока еще редкие, вспышки смеха, разговоры становились громче и раскрепощенней.

Не знаю, как я собиралась бежать, сейчас я понимала, что жутко ослабла и все силы уходили только на то, чтобы держать спину прямо и не завалиться на пол.

— Какая же ты бестолочь… — тихое шипение и девичий голос отвлек меня от борьбы с собственным телом.

— А что такое? — справедливо возмутился Сергей.

— Ты посмотри на нее, — девчуля некультурно тыкнула в мою сторону пальцем, — она еле сидит. Ей не хватает физического резерва, мир тянет с нее ее же жизненные силы напрямую, пока не аккумулирована энергия и не настроены потоки.

— Да вы даже воды нам не смогли предоставить. Два литровых кувшина, — обличительно ткнул пальцем Орлов в сторону девушки.

«Так их, дружище!» — мысленно поддержала