Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не дергайся. И не глупи.
Один из криссан шевельнулся, но Оллин решительно сдернул предохранитель.
— Убирайтесь.
— Верните нам образец, — произнес криссанин, — эта особь сбежала, но она нужна нам.
За спиной надрывно всхлипнула Айрис, и Оллин разозлился.
— С чего бы мне ее вам возвращать? Вы ее потеряли. Если бы я ее не вытащил, то ее бы утопили. Так что теперь она принадлежит мне.
— Вы не понимаете, — криссанин развел в стороны пустые руки, — особь благополучно пережила имплантацию и, скорее всего, дальнейшая трансформа тоже пойдет гладко. Такое случается, прямо скажем, нечасто. А мы ограничены во времени… Послушайте, вы же говорите на языке Федерации, ну в самом деле… Вам известно, что такое Поддержка?
Оллин только плечами передернул.
— Знать не знаю ни о какой Поддержке. А эта… особь, как вы изволили ее назвать, теперь моя. Я ее выловил из озера, так что… уходите.
— И вы что, выстрелите в нас? — совершенно невинно поинтересовался криссанин, в то время как его товарищ добыл из кармана планшет, развернул голограмму и принялся что-то там настойчиво перелистывать.
— Выстрелю. — Оллин улыбнулся.
— Вы не можете стрелять в Поддержку.
— Никто больше не будет мне говорить, что я могу делать, а чего не могу.
В это время криссанин положил планшет обратно в карман.
— Послушайте, господин Делайн. Зачем вам все это? Вы же законопослушный гражданин Федерации. Наследник, в шаге от правления. Не стоит лезть туда, куда… в общем, не стоит. То, что Федерация не лезет во внутренние дела планеты, еще не значит, что вы имеете право лезть в дела Федерации.
— Почему… вы меня так назвали? — Он вцепился в винтовку так, словно она была единственным шансом на спасение. — Почему?..
А в груди вдруг сделалось горячо и щекотно, как будто он был маленьким и мелкими осторожными шажками подбирался к великой тайне.
Криссане снова переглянулись. Медленно шагнули вперед.
— Ну как же… господин Делайн… мы вас знаем. Федерация еще не слишком велика… Цивилизованных нод не так уж и много, можно поискать. И найти. А Рамелия — известное место. И вы оттуда, даже искать долго не пришлось.
И подходили — медленно, крадучись, словно хищники.
Впрочем, тот хищник, что сидел глубоко внутри Оллина, не дремал, наблюдая за маневрами криссан. И именно аватар как будто толкнулся в ребра, заставляя стряхнуть оцепенение. Оллин взмахнул винтовкой и рыкнул:
— А ну, назад! Я вас сейчас застрелю, будь вы хоть трижды Поддержка. И никто об этом не узнает. Двигайте отсюда.
— Отдайте нам особь.
— Сейчас, прям вот так и отдам.
Внезапно чуткий слух модификанта уловил отдаленное жужжание, которое стремительно приближалось, превращаясь в рев.
И в тот момент, когда, закладывая крутой вираж, на них начал падать звездолет, очень сильно напоминающий галактический истребитель класса А, Оллин успел извернуться, подхватить Айрис и метнуться к единственному убежищу.
Прямо за спиной жарко полыхнуло, он заорал от боли в обожженной спине, но все же закрыл собой женщину, обнимая, вжимая в себя… В следующий миг они оба упали на землю, Оллин перекатился на бок, рыча. Перед глазами все наливалось тьмой, спину пекло и дергало так, что он едва удержался на кромке сознания.
— В корабль, — прохрипел он, рывком поднимая Айрис, толкая ее к открытому люку, — давай, быстрее!
Он ухитрился забросить ее в люк и нырнуть туда сам до того, как ослепительно-белый жар снова опалил их, врываясь внутрь.
«Ну, все», — мелькнула обреченная мысль, когда Оллин таращился на катящуюся прямо на него волну огня.
Но ничего не произошло. Жидкое пламя как будто разбилось о невидимую преграду, стекло на землю.
— Включен силовой барьер, — невозмутимо отчитался корабль, — в соответствии с инструкцией с целью обеспечения сохранности корпуса.
Оллин замотал головой. Что же у него там со спиной? А, плевать. Пройдет. Сейчас, похоже, нужно срочно убираться с Эрфеста. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — внезапно появившиеся ребята хотели убить именно его, Оллина, а заодно поджарили тех двоих, что называли себя Поддержкой.
— Задраить люк, готовиться к взлету, — прохрипел Оллин и посмотрел на Айрис.
Она была перемазана землей и гарью, но, похоже, не пострадала. Стояла на полусогнутых ногах, прижавшись спиной к переборке, и округлившимися глазами смотрела то на ревущее пламя, то на Оллина.
Потом люк закрылся, и взгляд серых глаз остановился на Оллине.
Айрис молчала. Потом, опомнившись, попыталась прикрыться, но Оллин поднялся на ноги и, схватив ее за руку, поволок к амортизационным креслам. Толкнул на место второго пилота. Рыкнул:
— Не дергайся!
Трясущимися руками защелкнул ремни. Упал в кресло сам — и завыл в голос от чудовищной боли в спине. Ожог… наверняка там лархов ожог.
Но все-таки пересилил себя, дотянулся до штурвала и дернул его на себя.
— Взлетаем.
— Выполняю, — прошелестел корабль.
И синее небо рухнуло на панорамное окно, распадаясь на муть облаков и растворяясь в темноте. Айрис вскрикнула.
— Авторегистрация отключена? — прорычал он уже кораблю. — Отвечай!
— Авторегистрация включается в фоновом режиме каждые синхронизированные сутки, — последовал ответ.
— Отключить! — Оллин почти проревел это.
Понятно, как их засекли. А он не додумался.
Боль с новой силой вгрызлась в спину, но это ничего, модификанты живучие, немного потерпеть, и все заживет… Ну, или потерпеть, а потом полечиться. Накатила дурнота, краски стремительно начали меркнуть.
Последнее, о чем он успел подумать — криссанин называл его Делайном. Почему?
Она смотрела и не могла оторваться, не могла даже отвести взгляда от окна в виде неправильного овала. Синее небо стремительно надвинулось, невидимая сила мягко вжала в кресло. Несколько раз снаружи все подергивалось дымкой, густой, словно туман на болотах, а потом вдруг синева закончилась, и перед Айрис развернулось бесконечное ночное небо. Оно было повсюду, это небо — сверху, внизу, насколько хватало взгляда, справа и слева. Чувствуя, как во рту скапливается кислая слюна, Айрис вытянула шею и где-то в самом низу увидела стремительно удаляющийся шар, сине-зеленый, как будто разукрашенный белоснежными пенками.
И тогда Айрис тихо заплакала, потому что пришло понимание: она умерла, за ней пришел слуга темной ипостаси Двуединого и увел ее в темные хоромы. И больше никогда она не увидит своего сыночка, а он вырастет и даже знать не будет о том, что у него была мама и эта мама любила своего малыша больше жизни.