спрячьтесь.

При словах «все начнется» Белова вздрогнула. На миг она словно бы окинула меня отсутствующим взглядом. Однако, я знал, что пока я под аурой Петрина, она не могла меня видеть. Мы с прокуратором надеялись, что Стерхов тоже не мог.

— Он ужасен, — тихо проговорила она, — ужасен…

— Тихо, — остановил ее Петрин, — не нужно об этом сейчас. Можно мы… — он осекся, снова прочистил горло, — можно я войду?

Женщина кивнула.

Прокуратор прошел первым, придержал дверь, чтобы я мог войти следом.

— Почему я? — дрожащим голосом говорила женщина, когда вела нас по полутемному коридору, устланному красной ковровой дорожкой, — почему вы решаете свои разногласия в моем доме? Чем провинилась перед вами я?

— Я не знаю, — ответил Петрин серьезно, — но мы… я постараюсь сделать все, чтобы вы были в безопасности. Просто делайте то, что я сказал вам, и все будет в порядке.

— Он велел вывести вас в сад, — полушепотом проговорила женщина.

— Выведете. А потом тут же идите в дом и спрячьтесь.

Она кивнула.

Сад, в который мы попали, был запущенным. Располагавшийся на заднем дворе небольшого поместья, он был невелик. Клумбы заросли сорняками, небольшой прудик заилился, а заросли шиповника под окном поместья, по всей видимости, были когда-то розовыми кустами, но одичали и переродились. В центре сада стояло единственное дерево — небольшая почти засохшая вишня.

Под ней Петрина ждал он.

— Ты растерял остатки дворянской чести, фон Стерхов, раз уж решился брать заложников, — сказал Петрин незнакомцу в черном.

Я не издавал ни звука. Только стоял по правую руку от Петрина и рассматривал худощавого человека в черном балахоне и белой маске. Маска казалась мне очень знакомой. Невероятно знакомой. Петрин говорил что она артефактная. Неужели та самая?

— Я стар, Петрин, — проговорил Либрий, — а ты молод, и очень шустр. Мне уже не по статусу гоняться за молодыми. Я знаю, что, несомненно, пришлось бы бегать за тобой. Но мне жалко времени.

— Но не жалко жизней невинных, — ответил Олег.

— Верно, не жалко, — согласился Либрий.

— Ублюдочный людоед, — скривился Петрин.

— Ты понял бы, — его голос звучал неестественно и отдавал металлом, — если бы прожил с мое. Но ты не проживешь.

Что-то щелкнуло и лязгнуло. Стерхов приподнял руки в стороны, из рукавов с металлическим звуком выскользнули стержни проводников. Четырех проводников.

— Вернитесь в дом, госпожа, — проговорил Олег, не глядя на Белову и извлекая свой проводник.

Я тоже извлек свой.

— Останьтесь, — фон Стерхов неестественно, словно механизм повернул голову, уставившись на Белову безглазым лицом маски.

Женщина растерялась, не понимая, что делать.

— Прошу, вернитесь, — покосился на нее Олег.

И Белова пошевелилась, чтобы уйти. Однако замерла, потому что заговорил Стерхов:

— Если сдвинетесь, я сначала убью прокуратора, а потом вас.

Петрин нахмурился.

— Не нагнетай, — шепнул я ему, — я смогу защитить ее, если будет нужно.

Женщина явно услышала мой голос и напряглась еще сильнее.

— Впрочем, — проговорил вдруг Стерхов, — я в любом случае убью тебя, потому что того желает граф Сикорский. И убью ее, потому что мне не нужны свидетели…

Наглость и самоуверенность старика поражали. Он был так уверен в победе, что назвал имя заказчика. При этих словах женщина принялась рыдать.

—… и убью твоего невидимого друга, которого ты привел.

— Давай! Сейчас! — крикнул я и тут же помчался к врагу в режиме Звездного Пути.

Петрин же взмахнул проводником, посылая под ноги Стерхова линейный портал.

Стерхов был быстр. Очень быстр. Я видел, как его широкие рукава подкатились сами собой, под ними блестели в свете придомовых прожекторов тонкие руки из желтого металла. Не говоря ни слова, он взмахнул проводниками. Где-то позади грохнуло.

Передо мной появился линейный портал. Петрин успел. С электрическим треском и разрядами молний я вошел в зависший передо лицом овал. А потом вынырнул под ногами Стерхова. Вернее, должен был вынырнуть, однако твари в балахоне там уже не было.

Прямо на лету я принял человеческий облик. А потом почувствовал мощный гравитационный удар. Грохнуло. В спину больно что-то ударило. Затрещала сухая древесина.

— Вы думали, молокососы, — говорил Стерхов, сидя на обросшем плющом декоративном обелиске из камня, видимо, изображающим место силы, — что сможете сладить со мной? Вдвоем? Как же вы тупы.

Я попытался пошевелиться, но не смог. Чувствовал, как магия гравитации прижимает меня к сломанному стволу дерева. С трудом повернув голову, я увидел, что Петрина также прижало к стене дома. Оцепеневшая госпожа Белова, прикрыв лицо руками, просто стояла посреди поля боя.

— Я буду разрывать вас по кусочкам, — выпрямился Стерхов, — убивать медленно, чтобы вы прямо прониклись тем, какие тупые вещи совершили, решив, что сможете победить меня вдвоем.

Я обратил внимание, что он указывал на нас двумя из четырех проводников. Их острия светились синим, обозначая поддержку заклинания.

— И, пожалуй, я начну с тебя, Петрин, — проговорил он, — в прошлый раз тебе повезло, но теперь…

Стерхов указал на него третьим проводником, и Петрин закричал. Я видел, как его конечности стали медленно вытягиваться. Нужно было действовать.

Я напрягся и попытался направить проводник на обелиск. С трудом, но это получалось. И это заметил Петрин, но главное — он не растерялся.

— Ты можешь говорить что хочешь, железный ублюдок! — Прокричал он, кривясь от боли, — но за то, что ты нарушил кодекс, тебя найдут прокураторы и разберут по винтикам! Никому не дозволено нарушать кодекс! Кодекс — залог сильной России.

— Кодекс — это компромисс, глупый мальчишка, — надменно сказал Стерхов, — если бы его не приняли, то мы бы выиграли в войне! Вся Европа, была бы частью империи!

— Тогда магическим родам пришел бы конец!

— И плевать! Кодекс — это трусость!

— Молодец… молодец, Олег, — сжимая зубы и сопротивляясь магии, я медленно наводил проводник на обелиск, — заболтай его…

— Кодекс, — медленно распалялся Либрий, — затормозил рост могущества страны!

— И упорядочил жизнь дворянства. Теперь дома не режут друг друга по любому поводу!

— И пусть резали бы! В конце-концов остались только сильнейшие! А теперь мы имеем засилье слабаков, вроде вас!

— Упрямый старый дед, — Петрин уже зажмурился от боли, — ты просто устарел! Ты не способен принимать новое! Это показала твоя служба в прокураторах! Ты просто пережиток!

— Зато, я умею так, — холодно проговорил Либрий и повел проводником. Петрин вскрикнул, когда его нога с хрустом скрутилась влево.

— Руптис Максима! — перекликнул я Петрина.

Красный сгусток магии ударил в обелиск. Камни и крошка брызнули в стороны, защелкали по стенам дома и неухоженной плиточной дорожке, большой кусох бультыхнулся в прудик. Стерхов успел уклониться. За долю секунды до взрыва он прыгнул на невероятную высоту. Прицепился к стене дома, словно паук. Он был нечеловечески быстр. Словно бы видел все наперед. И я догадывался в чем тут дело. Нужно бы проверить свою гипотезу о маске.

— Хитрый мальчишка, — засмеялся он хрипловато, — думал взять меня врасплох? Ты слишком медленный. Слишком нерасторопный.

— Уходите, госпожа Белова, — ровным тоном проговорил я, поднимаясь.

Женщина отняла руки от лица, удивленно посмотрела на меня.

— Госпожа Белова останется здесь, — угрожающе сказал Либрий.

— Ничего не бойтесь, — я посмотрел женщине в глаза, — я смогу вас защитить. Возвращайтесь в дом и вызовите жандармов.

— Давайте, — уже совсем злобно заговорил Стерхов, — ну же! Если хотите умереть, то слушайте этого сосунка!

— Верьте мне, — серьезно сказал я.

Заплаканное лицо женщины ожесточилось. Она кивнула:

— Я вам верю.

Белова медленно направилась к входу в поместье.

— Неверный выбор, — проговорил Либрий и метнулся к вдове.

Я успел заметить, как его проводники блеснули магией, прежде чем бросился к женщине на заклинании Звездного Пути.

* * *

Замок Сикорского.

Вечер перед дуэлью с фон Стерховым.

— Почему вы приказали мне начать с моего двоюродного племянника? — проговорил князь Сикорский, — почему вы вообще считаете, что он обратится за помощью к Замятину, а тот согласится ему помочь?

Князь вернулся из Москвы несколько дней назад. Не так много времени потребовалось, чтобы связаться с фон Стерховым, этим поехавшим стариком, и заключить контракт на убийство.

А вечером, сегодняшнего дня, перед тем, как это убийство должно было состояться, он уже разговаривал с Провидцем. Разговаривал лично, по особому магическому зеркалу.

Сикорский сидел в кресле перед зеркальной, обрамленное красным деревом, поверхностью, и всматривался в темное пространство под капюшоном своего господина. Время от времени отвлекался на тихий шорох металла, когда Провидец крутил большими пальцами мельницу.

— Не забывай,