— Да, — кивнул я.

— Но почему стало лучше Свете? — вклинился Стас, — если черная спора перестал работать.

— Потому что черная спора подавляла более сильную душу, — догадался я, — душу Светы. Ее душа сильнее. Именно поэтому ей было так плохо. Душа находилась в подавленном состоянии.

Все замолчали.

— Но тогда нам придется просто подождать, пока Светина душа победит ту, вторую, — проговорила Вика, — Да? А сколько ждать? Ведь, выходит, только тогда у всех у нас прекратятся страшные сны, верно?

— Неверно, — вздохнула Тома, — потому что одна душа никогда не побеждает другую. В их противостоянии не будет победителя, — она посмотрела на совсем притихшую Свету, — обе проиграют. И… — она осеклась, перевела взгляд на меня.

— Обе умрут, — закончил я.

— Простите, — тихо, полушепотом проговорила Света, — простите, что доставила вам неудобства. Я просто уйду из замка, чтобы ваши кошмары прекратились, — девушка было встала из-за стола.

— Нет! Куда ты? — остановила ее Тома, взяв за руку. Света аж вздрогнула.

— Мы тебя одну никуда не пустим, — поднялся Стас и перекрыл ей путь.

— И позаботимся о тебе, — Вика взяла ее руку в свои, — не оставим одну.

— Найдем способ, — кивнул Виктор, — как спасти тебя. И ту, другую тоже.

— И защитим, — я улыбнулся, — никто и никогда больше не обидит тебя, Света. Будь в этом уверена.

— Рекомпульсивный транс? — нахмурился я.

— Да, — кивнула Тома, — ничего другого в голову мне не приходит. Но это костыль.

— Костыль? В каком это смысле? — Виктор вопросительно приподнял бровь.

Этой ночью мы остались втроем в библиотеке. Вика Стас и Света спали в гостиной на большом раскладном диване. Ну как спали. Пытались заснуть. Испуганная тем, что из-за нее у нас проблемы Света, очень не хотела оставаться одна, и мои брат с сестрой вызвались побыть с ней, пока мы решаем, что делать дальше.

— Костыль, потому что это прием из артифакторики, — продолжала Тома, — душеактивные артефакты, вроде самолетных моноклей-шпионов, или железных тел-конструктов делаются таким способом. Берется душеактивный предмет, в него, по средствам рекомпульсивного транса помещается часть души или целая душа человека. Путем сложного ритуала она заключается внутри артефакта. Если же что-то идет не так, душа или фрагмент души всасывается в обратно в свое естественное место обитания, то есть в тело.

— Звучит опасно, — отрицательно помотал головой Виктор, — я сталкивался с врагами, которые пытались вытащить из меня душу и вывернуть ее наизнанку. Ощущение не из приятных.

— Это мягко сказано, — кивнула Тома, — я видела, как деда проделывал с одним аристократом рекомпульсивный транс через артефактный стол. Аристократ постоянно терял свои очки. Вот просто забывал их везде и всюду. Ну и решил вставить в них кусочек души, чтобы очки ходили следом.

— Получилось? — заинтересовался я.

— Деда перестарался, — пожала плечами девушка, — и у очков развилась мания преследовать своего хозяина. Бедолага никуда не мог от них деться.

Виктор поморщился. Я хохотнул.

— Артефактный стол у меня есть. Душеактивный артефакт тоже. Я не умею только проводить закрепляющий ритуал, но в нашем случае это даже плюс.

— Почему это плюс? — заинтересованно посмотрел на девушку Виктор.

— Потому что нам не нужно закреплять душу Светы в предмете. Нужно извлечь ее из тела. Это я смогу. Смогу на время заключить ее в душеактивном артефакте. А потом процесс просто не будет доведен до конца, и душа Светы вернется в тело.

— Но у Светы не одна душа, — серьезно проговорил я, — а две.

— И это главная проблема, — кивнула девушка, — потому что нужно как-то отделить одну от другой. А после, не дать отделенной душе вернуться. Это значит переместить Свету подальше от душеактивного артефакта, чтобы лишняя душа уже не нашла обратного пути.

— И как же разделить их? Душу Светы и Хима? — тут я уже нахмурился.

— Нужна третья душа. Душа-проводник. Достаточно сильная, чтобы осознать себя вне тела, и достаточно волевая, чтобы отделить одну душу, — Тома посмотрела на меня, — от другой.

— У меня был такой опыт, — я кивнул, — после смерти, я некоторое время провел отдельно от тела. Я осознавал себя, мог управлять своими действиями и суждениями.

— Все равно это очень рискованно, — покачал головой Виктор.

Тома хмыкнула, проговорила:

— Мы уже проделали столько рискованных вещей за время нашего с Игнатом знакомства, что беспокоится о нем стало каким-то моветоном. Каждый знает, что Игнат справится. Так или иначе. Мы уверены в нем, дядя Виктор. Кроме того, — она несколько смущенно посмотрела на меня, — он сам гоняет нас за то, что мы слишком беспокоимся.

— Мне проще сражаться, — я кивнул, — когда я знаю, что у моей семьи все в порядке с эмоциональным состоянием.

— Значит, ты решишься на это авантюру? — Спросил Виктор.

— Решусь. Свете нужна помошь, той, второй душе тоже. И мне нужна помощь Светы. Сейчас этот вопрос стоит особенно остро. Я рассказывал вам сегодня про нигде, Шепчущего и Катю.

Все покивали. Виктор добавил:

— У меня есть что сказать по поводу Шепчущего, — серьезно проговорил он. Позже обсудим, как будет время.

— Тогда решено, — я кивнул, — готовь артефактный стол и душеактивный артефакт. Мы приступаем немедленно.

— Я приведу Свету, — поднялся и вышел Виктор.

Тома внимательно проводила его взглядом, подождала, пока он закроет дверь. А потом обеспокоенно посмотрела на меня.

— Что-то не так? — Насторожился я.

— Есть одна проблема, Игнат. При Викторе я не стала говорить, иначе он бы точно заупрямился и стал протестовать. Точно принялся бы отговаривать нас, — она опустила глаза, сглотнула, — а то и попытался бы помешать.

— Я слушаю, Тома, — серьезно сказал я, — в чем дело?

Глава 14

— В том, — серьезно проговорила девушка, — что я никогда не производила отделение души. Только смотрела, как такое делал дедушка. Я знаю порядок действий, но навыка у меня нет. Так что тут я чувствую себя немного неуверенно.

— Придется рискнуть, — я задумчиво тронул губы, — Шепчущий действует с каждым разом все активнее, и его нужно остановить. Я на тебя рассчитываю, Тома.

Девушка как-то странно раскрыла глаза и зарумянилась. Потом смущенно отвела взгляд.

— Что ты? — прыснул я.

— Нет… ничего, — девушка сглотнула слюну, — просто мне стало очень приятно, что ты так доверяешь мне и можешь положиться.

— Доверяю, — ты умница, Тома.

Девушка не ответила. Она стала выглядеть еще более смущенной и залилась румянцем.

— Но все же… — начала она спустя время, — Все же есть еще проблема.

— Какая? — спросил я.

— Деда проделывал это, когда над человеком, чью душу вытаскивают, дежурил лекарь, — развела она руками, — мы можем попробовать и без лекаря. В тот раз он не пригодился. Но если все пойдет не так, то целитель может понадобиться. И даже очень.

Я задумался. Рисковать тем, что ритуал может просто не получиться, это одно. Но жизнями других людей… Тут совершенно другое дело.

— Если что-то пойдет не так, ты сможешь вовремя это заметить и прекратить обряд? — Спросил я.

— Ну… — девушка замялась.

— Мне важно знать, Тома.

— Думаю… думаю, смогу.

— Думаешь? — я вопросительно приподнял бровь.

— Точно. Точно смогу, — решительно кивнула она.

— Тогда начинаем ритуал. Но если что-то пойдет не по плану. Если у тебя, Тома, возникнет лишь капля сомнения в том, что вытягивания души проходит как надо, немедленно прекращай. Ясно?

— Да.

— Отлично, тогда начинаем.

Мы разместились все в той же библиотеке. Вику и Стаса я не пустил внутрь. Решил, что они будут отвлекать Тому от работы. А ведь от нее зависело очень многое. Практически все. Девушка должна быть максимально сосредоточена.

Мы с Виктором установили артефактный стол в центре кабинета. Тома расположила его, строго соблюдая стороны света. Стол представлял собой небольшой черный столик с шестиугольной столешницей.

Выполненная из ониксового дерева — единственной древесины, проводящей магию, — столешница имела насыщенно-черный цвет. Ее поверхность блестела золотыми и серебряными рисунками, изображающими пиктограммы и символы знаков зодиака.

С западной и восточной стороны стола мы поставили диван и кушетку. Люди, чьи души нужно было вынуть, должны лежать на них головой к столу. Артефактор же (в нашем случае Тома), всегда сидит за столом с северной стороны.

— Не боишься? — посмотрел я на Свету, которая совсем беззаботно рассматривала библиотеку, сидя на диване.

— За себя