мы были еще детьми, теперь звучало совершенно по-другому. Оно вдруг стало нежным, привычным и…

Ужасно волнующим. Одно слово вдруг прояснило отношение ко мне Хальфдана, которое мне так трудно было принять.

Мне вдруг вспомнилось пламенное признание друга и поцелуй, которым мы обменялись после тренировки с мечами несколько недель назад в этой самой кузнице. А на следующий день Орион истребил часть населения Стального города, и потом все завертелось…

Мы с Хальфданом не успели толком объясниться, прояснить наши отношения. Ведь тогда я понятия не имела, что именно к нему чувствую…

Мы прожили бок о бок столько лет, и я ни разу даже не смела мечтать о том, что такой молодой человек, как он, во всех смыслах чистый и совершенный, может в один прекрасный день проявить ко мне интерес, выходящий за рамки простой дружбы. Услышав его признание, я так удивилась, была настолько выбита из колеи, что не смогла разобраться в себе, понять, что именно испытываю к нему.

Зато теперь я это знала.

Отныне я всем сердцем любила одного человека, хотя долг велел мне вырвать эту любовь из сердца. И человек этот вовсе не Хальфдан…

Мне стало очень неловко, и это смущение подтолкнуло меня к действию. Я коснулась мускулистой груди друга, удерживая его, не давая сократить то малое расстояние между нами, что еще оставалось.

Хальфдан замер, его губы находились в нескольких миллиметрах от моих губ.

– Я тоже очень по тебе скучала, – тихо ответила я. – Вот только…

– Сефиза, прошу тебя, не отталкивай меня. Только не теперь. Только не после того ужаса, который Тень сотворил с моей душой. Мне так сильно нужна твоя поддержка, чтобы все это пережить. Я тебя люблю, ты же знаешь…

Дверь над лестницей распахнулась, и на пороге появился Лотар.

– Ой, п-простите, дети, – пробормотал он. На его лице отразилось крайнее смущение. – Я просто хотел… хотел вам сказать, что ужин готов…

Воспользовавшись этой заминкой, я проворно обошла застывшего столбом Хальфдана, не дав ему меня поцеловать. Потом помчалась вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки зараз.

– Уже иду! – воскликнула я, словно ничего не случилось. – Умираю с голоду!

Есть мне совершенно не хотелось, но я предпочла прибегнуть к этому подвернувшемуся оправданию, чтобы не отказывать Хальфдану напрямую.

В кузнеце витал тяжелый запах каши из синтетического зерна, а из мастерской Лотара доносились голоса. Внутрь набилось человек сорок, не меньше, – все они в комнату не поместились, часть осталась в коридоре и смежной комнатушке.

Лавируя в толпе, я добралась до центра помещения, постаравшись оказаться как можно дальше от Хальфдана. На верстак водрузили огромный котелок, а какой-то парень – один из двух лекарей, если мне не изменяла память, – стоял рядом, вооружившись черпаком, и наполнял миски поочередно подходивших к нему людей.

Не глядя на меня, он машинально протянул мне полную миску, и я ее взяла, хоть и сомневалась, что смогу проглотить хотя бы ложку этого варева после того, что случилось за последние несколько часов. Один из собравшихся сделал мне знак, указывая на свободное место, и я его заняла. Вся комната была заставлена стульями, кроме того, на козлы положили листы железа, сделав некое подобие длинных столов.

Рядом со мной сидела какая-то коротко стриженная женщина: плечи поникли, голова низко опущена. Короткие волосы обычно носили пожилые мужчины, страдающие облысением, женщины очень редко выбирали подобную прическу, поэтому внешность незнакомки разожгла мое любопытство. Я стала исподтишка за ней наблюдать.

Потом меня вдруг словно громом поразило: я поняла, что внешность этой девушки мне знакома.

– Олимпия… что ты сделала со своими волосами?

Олимпия подняла голову, опустила миску на колени и посмотрела на меня.

– Сефиза, ты наконец вернулась, – пробормотала она с пугающей медлительностью. В ее глазах уже собирались слезы. – Ах да… мои волосы… Я… я больше не могла их выносить, представляешь? После обесцвечивания они превратились в грязную желтоватую гриву… такая гадость… Так лучше, не находишь?

– М-м-м, да… Наверное…

– А мне очень нравились ее волосы, – вмешалась сидевшая рядом с Олимпией Залатанная девочка. Она досадливо пожала плечами. – Только она и слушать ничего не желала. Потребовала ножницы, сказала, мол, это очень важно, ну я их ей и дала…

Внезапно все разговоры смолкли, я обернулась и увидела, что в комнату входит весталка. Все остальные тоже уставились на свою предводительницу.

– Ешьте вволю, друзья мои, прошу вас, – объявила Элдрис, подходя к стоявшему в центре комнаты столу. – Ложитесь спать пораньше и постарайтесь хорошенько отдохнуть, ибо завтра мы предпримем первую решительную атаку. Почти все имперские войска покинули Собор и отправились на поиски Тени. Силы Ориона рассеяны по городу и королевству. Отныне нам сопутствует удача, так давайте же этим воспользуемся!

Глава 13

Лориан

Лориан протянул защитную маску Серане – по его мнению, та слишком много времени провела в спальне.

– Пора, – позвал он довольно торжественным тоном. – Все ждут только нас.

Несколько часов назад на город опустилась ночь, и подвал погрузился в полумрак. Тьму рассеивала масляная лампа, стоявшая у изголовья кровати вновь прибывшей девушки – той, что обрезала себе волосы, – однако из-за задернутой занавески просачивалась лишь узкая полоска света.

– Вы всего лишь дети, – слабо прошептала девушка. – Что вы можете сделать против Владыки всего сущего и его легионеров? Это чистой воды безумие…

– Не волнуйся, Олимпия, – попыталась успокоить ее Серана. – Мы гораздо сильнее, чем кажемся на первый взгляд, уж поверь. Спи спокойно, все будет хорошо. Главное – не покидай кузницу, ладно? Элдрис оставит здесь небольшую туманную завесу, чтобы защитить самых маленьких и тебя заодно. В любом случае мы быстро вернемся.

– Идемте, – настаивал Лориан, нервничая все сильнее. – Поторопимся! Если она и дальше будет продолжать в том же духе, то напугает остальных…

Чуть поодаль на соседних тюфяках свернулись калачиками под одеялами трое детей младше девяти лет – все лежали с закрытыми глазами, возможно, уже заснули. Принимая во внимание их возраст, было решено сделать исключение и не привлекать малышей к участию в сегодняшнем деле. Однако все остальные сироты-Залатанные уже