в шоке от откровений весталки, была сбита с толку, не знала, что делать и, как следствие, не видела другого выхода, кроме как довериться ей. Однако, как я ни старалась, у меня не получалось выбросить из головы этот образ: скованный цепями Верлен, странные шрамы на его теле и огромные темные крылья, раскрытые у него за спиной. Это зрелище потрясло меня до глубины души и привело в полнейшее смятение.

– Твои чувства до сих пор играют с тобой злую шутку, Сефиза, – догадалась Элдрис, наклоняясь ко мне. – Ты хоть понимаешь, что сочувствуешь убийце твоей семьи? Ты осознаешь, что он – вовсе не тот человек из твоих воспоминаний о далеком прошлом? Ты обещала взять себя в руки, дала слово, что положишь конец этой глупой привязанности. Ты заверила меня, что ни в коем случае не позволишь своим эмоциям сорвать наши планы.

– Да, верно, – с досадой признала я, кивая. – И я сдержу слово. Я… смогу это сделать, не сомневайся. Просто это может занять некоторое время…

– У нас нет времени, моя дорогая Создательница. Война уже грядет. Завтра…

– Завтра мне нужно быть сильной как никогда, – перебила я весталку, в точности повторив ее недавние слова. Я дала тебе слово и сделаю все, что потребуется.

Элдрис удовлетворенно кивнула, потом осторожно положила металлическую руку мне на плечо и прошептала:

– Ни ты, ни я не можем себе позволить поддаться чувствам, так уж сложилась жизнь. Самые сильные воительницы должны сражаться в одиночку, в противном случае настоящей победы не достигнуть.

Она права…

Я глубоко вздохнула, стремясь собраться с духом, потом через силу кивнула, отчаянно стараясь заглушить угрызения совести.

Элдрис отступила на шаг, повернулась и поднялась по лестнице, ведущей на первый этаж кузницы. Несколько секунд я стояла в пустом коридоре, пытаясь упорядочить разброд и шатания, царившие у меня в голове.

События развивались так стремительно…

В мгновение ока все изменилось, да так, что у меня голова шла кругом, а мысли путались.

До сих пор я верила, что, лишь следуя плану весталки, мы сумеем победить императора. Другого способа не существует. Нужно следовать указаниям этой женщины, у меня нет выбора. И все же в глубине моей души упорно зрели сомнения…

Почему Верлен так неохотно воспринял мою просьбу? Почему он наотрез отказывается помогать Элдрис, если на кону стоит его свобода?

Я погрузилась в глубокую задумчивость, но тут из спальни детей вышел Хальфдан и направился ко мне. Остановившись, он уставился на меня с видом одновременно мрачным и заинтригованным – друг ждал, что я заговорю первой.

Я все еще очень злилась на него за то, что он сделал с Верленом. Нападать на лежащего, беззащитного человека, приковывать его к стене – это верх трусости. Однако мой друг не считает Тень за человека, верно?

В конце концов, разве можно ставить Хальфдану в вину столь глубокую ненависть к Первому Палачу? Разве я сама действовала бы иначе, если бы не успела лучше узнать Верлена, если бы наша связь и наше общее прошлое не открыли мне глаза на его сложную, многогранную личность?

– Как ты себя чувствуешь? – решилась спросить я после долгого молчания.

Казалось, Хальфдан колеблется, но потом, очевидно решившись, он сделал шаг вперед и скрестил руки на груди.

– Хорошо, наверное, для человека, последние несколько недель проведшего между жизнью и смертью, среди теней и пустоты…

– Я почти уверена, что Верлен сделал это не нарочно! – воскликнула я. – Я знаю, ты так не думаешь, но он не контролирует свою силу. Уверена, он вырвал твою душу из тела и удерживал все это время не специально.

Хальфдан подпрыгнул от возмущения.

– Верлен?! Вот как зовут этого монстра? Я брежу или ты действительно пытаешься его защищать?!

Я сглотнула слюну, пытаясь справиться с комом в горле. Потом прижала руки к бокам, обхватив ладонями локти, потому что чувствовала себя не в своей тарелке (вообще-то, мне еще никогда не было так неловко). Наконец я попятилась и оперлась спиной о стену.

Никто не может меня понять, даже лучший друг…

– Ты должна мне рассказать, что произошло там, в Соборе, – потребовал Хальфдан, медленно наклоняясь ко мне. – Что случилось? Что именно ты видела? Тень тебя… он причинил тебе зло? Потому что, если этот урод посмел хотя бы пальцем тебя тронуть, я…

Друг шумно выдохнул носом, видимо, стараясь не поддаваться гневу. Затем он поднял руку и нежно погладил меня по голове, его лицо медленно приближалось к моему лицу.

– Если он тебе что-то сделал, – прошептал Хальфдан, – если он тебя тронул, я его убью.

Как объяснить лучшему другу природу отношений, возникших между мной и Тенью? Как мне быть с Хальфданом абсолютно искренней, если я сама до конца не понимаю, что меня связывает с сыном императора?

– Верлен не сделал мне ничего плохого, – призналась я шепотом, стараясь держаться как можно ближе к истине. – Он не причинил мне ни малейшего вреда, честно. Наоборот, ты должен понять, что он изо всех сил защищал меня, пока я жила во дворце.

Хальфдан замер, потом недоверчиво фыркнул.

– Честное слово, Сефиза, неужели ты думаешь, будто я в это поверю?!

– Клянусь тебе…

– Нет. Этот монстр просто ввел тебя в заблуждение, ты не понимаешь подлинных мотивов его поступков. Тень похитил тебя и вопреки твоей воле держал в плену более двух недель. Даже если не случилось ничего хуже, одного этого вполне достаточно – факт есть факт.

Очевидно, сторонний наблюдатель видел во мне жертву, которая слишком наивна, травмирована и не может ясно понять, что с ней произошло…

А раз так, зачем впустую пытаться убеждать Хальфдана? Он только сильнее озлобится. В любом случае ничего хорошего из этого не выйдет.

– Со мной все будет хорошо, если и ты пойдешь на поправку, – прошептал он. Его влажное дыхание щекотало мне лицо. – Ты не представляешь, как сильно мне тебя не хватало, фитюлька.

Пальцы Хальфдана все еще скользили по моим волосам, он прислонился к стене совсем рядом с моим плечом.

Как странно…

Это милое прозвище, придуманное Хальфданом, когда