Геральт собрался в пируэте, ускользнул от меча Богольта,коротко ударил подлетевшего к нему Живодера и сорвал с него железный наручник.Живодер отскочил, споткнулся, упал. Богольт гакнул, шибанул мечом, как косой.Геральт проскочил над свистящим лезвием, головкой меча саданул Богольта внагрудник, откинул, ударил, метя в щеку. Богольт, видя, что не сумеетпарировать тяжелым мечом, бросился назад, упал навзничь. Ведьмак подскочил кнему и в этот момент почувствовал, что земля уходит у него из-под немеющих ног.Увидел, как горизонт становится дыбом. Напрасно пытаясь сложить пальцы взащитный Знак, он тяжело ударился боком о землю, выпустив меч из помертвевшейруки. В ушах гудело и шумело.

– Свяжите их, пока действует заклинание, – сказалаЙеннифэр откуда-то сверху и очень издалека. – Всех троих.

Доррегарай и Геральт, оглушенные и бессильные, несопротивляясь, позволили себя спутать и привязать к телеге. Лютик рвался иругался, поэтому еще до того, как его связали, получил по физиономии.

– Зачем их связывать, предателей, сукиных сынов, –сказал Козоед, подходя. – Укокошить сразу, и кранты.

– Сам ты сын, к тому же сучий, – сказал ЯрпенЗигрин. – Не оскорбляй собак. Пшел вон, подметка гнилая.

– Ишь, какие смелые, – проворчал Козоед. –Поглядим, достанет ли вам храбрости, когда мои из Голополья подойдут, а они ужевот-вот. Посмо…

Ярпен, вывернувшись с неожиданной при его тучностиловкостью, треснул сапожника топорищем в лоб. Стоявший рядом Нищука добавилпинком. Козоед пролетел несколько сажен и зарылся носом в траву.

– Вы это попомните! – крикнул он, стоя начетвереньках. – Всех вас…

– Парни! – рявкнул Ярпен Зигрин. – Надавайтесапожнику по заду, дратва его мать! Хватай его, Нищука!

Козоед ждать не стал. Вскочил и рысью кинулся в сторонувосточного каньона. За ним последовали голопольские охотники. Краснолюды схохотом кидали им в спины камни.

– Сразу как-то воздух чище стал, – засмеялсяЯрпен. – Ну, Богольт, беремся за дракона.

– Не спешите, – подняла руку Йеннифэр. –Браться-то вы можете, да только за ноги. За свои. Все, сколько вас тут есть.

– Не понял? – Богольт ссутулился, глаза егозловеще разгорелись. – Что вы сказали, госпожа ведьма?

– Выматывайтесь отсюда вслед за сапожником, –повторила Йеннифэр, – все. Я сама управлюсь с драконом. Неконвенционныморужием. А на прощание можете меня поблагодарить. Не вмешайся я, вы испробовалибы на себе ведьмачьего меча. Ну быстренько, Богольт, не заставляй меня нервничать.Предупреждаю, я знаю заклинание, с помощью которого могу превратить вас вмеринов. Достаточно рукой пошевелить.

– Ну уж нет, – процедил Богольт. – Моетерпение дошло до предела возможного. Не позволю делать из себя идиота.Живодер, отцепи-ка дышло. Чую, и мне понадобится неконвенционное оружие.Сейчас, с вашего позволения, кто-то отхватит по крестцу. Я не стану тыкатьпальцем, но сей момент получит по крестцу одна паршивая ведьма.

– Только попробуй, Богольт. Доставь мне удовольствие.

– Йеннифэр, – укоризненно сказал краснолюд. –Почему?

– А может, я просто не люблю делиться, Ярпен?

– Ну что ж, – усмехнулся Ярпен Зигрин. –Глубоко человеческое чувство. Настолько человеческое, что не хужекраснолюдского. Приятно видеть свойские… свойства у чародейки. Потому как и я тожене люблю делиться, Йеннифэр.

Он согнулся и коротко замахнулся. Железный шар, появившийсяневедомо откуда и когда, свистнул в воздухе и ударил Йеннифэр в лоб. Прежде чемчародейка успела прийти в себя, она уже висела в воздухе, удерживаемая за рукиЖиводером и Нищукой, а Ярпен опутывал ей щиколотки веревкой. Йеннифэр яростнокрикнула, но один из стоявших позади парней Ярпена закинул ей ременные поводьяна голову, сильно стянул, ремень, врезавшийся в раскрытый рот, заглушил крик.

– Ну и как, Йеннифэр? – спросил Богольт,подходя. – Как же ты сделаешь из меня мерина? Коль и рукой не можешьпошевелить?

Он разорвал ей воротник кафтанчика, рубашку. Йеннифэрвизжала, давясь поводьями.

– Нет у меня сейчас времени, – проговорил Богольт,бесстыже ощупывая ее под ржание краснолюдов, – но погоди малость, ведьма.Прикончим дракона – поиграем. Привяжите ее как следовает к колесу, парни. Обелапки к ободу, так, чтобы она и пальцем не пошевелила. И пусть ее теперь никтоне трогает, мать вашу так, прошу прощения. Очередность установим в зависимостиот того, кто как покажет себя с драконом. Эй, кто-нибудь, уберите ремень.

– Богольт, – проговорил связанный Геральт тихо,спокойно и зловеще. – Осторожней. Я отыщу тебя на краю света.

– Удивительно, – ответил рубайла так же спокойно. –Удивительно. Я б на твоем месте сидел тихо. Я знаю тебя и вынужден серьезноотнестись к угрозе. У меня не будет выхода. Ты можешь не выжить, ведьмак. Мыеще вернемся к этому вопросу. Нищука, Живодер, на коней.

– Ну судьба, – застонал Лютик. – На кой ляд яввязался?

Доррегарай, наклонив голову, рассматривал сгустки крови,медленно капавшие из носа на живот.

– Может, перестанешь глазеть! – с трудомвыговорила чародейка, словно змея, извиваясь в веревочной петле и напраснопытаясь скрыть обнаженные прелести. Ведьмак послушно отвернулся. Лютик – нет.

– На то, что я вижу, – засмеялся бард, – ты,небось, использовала никак не меньше бочонка эликсира из поскрипа, Йеннифэр.Кожа как у шестнадцатилетки, искусай меня гусыня.

– Заткнись, курвин сын! – взвыла чародейка.

– Сколько тебе, собственно, лет, Йеннифэр? –продолжал Лютик. – Сотни две? Ну, скажем, сто пятьдесят. А сохраниласькак…

Йеннифэр вывернула шею и плюнула в него, но промахнулась.

– Йен, – укоризненно сказал ведьмак, вытираяоплеванное ухо о плечо.

– Пусть он перестанет глазеть!

– И не подумаю, – сказал Лютик, не спуская глаз сроскошной картины, каковую представляла собой растрепанная чародейка. –Ведь мы из-за нее тут сидим. И нам могут перерезать горло. А ее, самое большее,изнасилуют, что в ее-то возрасте…

– Заткнись, Лютик, – сказал ведьмак.

– И не подумаю, – повторил бард. – Я как разсобираюсь сложить балладу о двух сиськах. И попрошу не мешать…

– Лютик, – Доррегарай потянул кровоточащимносом, – будь серьезным.