– Отдышись, человече, – сказал Гилленстерн,засовывая большие пальцы за золотой пояс.

– Дракон! Там дракон!

– Где?

– За ущельем… На равнине… Господин, он…

– По коням! – скомандовал Гилленстерн.

– Нищука! – рявкнул Богольт. – На телегу!Живодер, на коня и за мной!

– В галоп, парни! – завопил Ярпен Зигрин. –Галопом, мать вашу так!

– Эй, погодите! – Лютик забросил лютню заспину. – Геральт, возьми меня на коня!

– Прыгай!

Ущелье окончилось россыпью светлых камней, все более редких,образующих неправильную окружность. За ними местность мягко понижалась,переходя в поросшую травой, слегка холмистую луговину, со всех сторон замкнутуюизвестняковыми стенами, в которых зияли тысячи отверстий. Три узких каньона,устья высохших потоков, выходили на луговину.

Богольт первым доскакал до каменного барьера, резко осадилконя, поднялся на стременах.

– О зараза, – сказал он. – О чертова зараза.Этого… этого не может быть!

– Чего? – спросил Доррегарай, подъезжая. Рядом сним Иеннифэр, спрыгнув с телеги, налегла грудью на каменную глыбу, выглянула,попятилась, протерла глаза.

– Что? Что такое? – крикнул Лютик, выглядываяиз-за спины Геральта. – Что такое, Богольт?

– Дракон-то… дракон… золотой.

Не больше чем в ста шагах от каменной горловины ущелья, изкоторого они только что вышли, у дороги, ведущей к северной части каньона, накуполообразном невысоком холме сидело существо. Оно сидело, изогнув правильнойдугой длинную изящную шею, склонив узкую голову на выпуклую грудь, оплетяхвостом передние выпрямленные лапы.

Было в этом существе, в его позе что-то невообразимограциозное, что-то кошачье, что-то противоречащее его явно змеиной родословной.Несомненно, змеиной. Ибо существо было покрыто слепящей глаза золотой чешуей счетким рисунком. Да, существо, сидящее на холме, было золотым – золотым отострых, зарывшихся в землю когтей до конца длинного хвоста, слегка шевелящегосямеж покрывающих холмик растений. Глядя на них огромными золотыми глазами,существо расправило широкие золотистые нетопыриные крылья и так сидело,неподвижное, как бы требуя, чтобы им любовались.

– Золотой дракон, – шепнул Доррегарай. –Невероятно… Живая легенда!

– Не существует в мире, чертова мать, золотыхдраконов, – заявил Нищука и сплюнул. – Я-то знаю, что говорю.

– А что же в таком случае сидит на холме? – трезвоспросил Лютик.

– Обман какой-то…

– Иллюзия…

– Это не иллюзия, – сказала Иеннифэр.

– Это золотой дракон, – проговорилГилленстерн. – Самый настоящий золотой дракон.

– Золотые драконы бывают только в легендах!

– Перестаньте, – вклинился Богольт. – Нечегодергаться! Любому болвану ясно, что это золотой дракон. Да и какая разница,милсдари, золотой, синий, пегий в крапинку или клетчатый? Он невелик, уделаемего в момент. Живодер, Нищука, разгружайте телегу, вытаскивайте снаряжение.Тоже мне разница – золотой не золотой.

– Есть разница, Богольт, – сказал Живодер, –и большая. Это не тот дракон, на которого мы охотимся. Не тот, подтравленныйпод Голопольем, который сидит в яме на драгоценностях и золоте. А этот сидиттолько на собственной заднице. Так на кой он нам ляд?

– Это золотой дракон, Кеннет, – буркнул ЯрпенЗигрин. – Ты когда-нибудь такого видел? Не понимаешь? За его шкуру мывозьмем больше, чем вытащили бы из обычного сундучища с сокровищами.

– И к тому же это не ухудшает ситуации на рынкедрагоценных камней, – добавила Йеннифэр, нехорошо усмехаясь. – Ярпенправ. Договор действует. Есть что делить, разве нет?

– Эй, Богольт? – крикнул Нищука с воза, с грохотомкопаясь в снаряжении… – Что надеваем на себя и лошадей? Чем эта золотаягадина может ударить? Огнем? Кислотой? Паром?

– А хрен ее знает, – задумался Богольт. – Эй,чародеи! Легенды о золотых драконах говорят, как такое чудо уделать?

– Как? А проще простого! – крикнул Козоед. –Чего тут мурыжить, а ну давайте-ка сюда животягу какую-никакую. Напихаем в неечего-нибудь ядовитого и подкинем гаду, пусть сожрет и того…

Доррегарай искоса глянул на сапожника. Богольт сплюнул.Лютик отвернулся. На его лице читалось отвращение. Ярпен Зигрин усмехнулся,уперев руки в бока.

– Чего глазеете? – спросил Козоед. – Заработу, надо решить, чем труп нафаршировать, чтобы гад поживее его заглотнул.Чем-нибудь жутко ядовитым, отравой какой смердящей или гнилью.

– Ага, – проговорил краснолюд, не переставаяусмехаться. – Ядовитое, паскудное и смердящее. Ясно. Знаешь что, Козоед?Получается – ты.

– Что?

– Дерьмо ты, вот что. Мотай отседова, халтурщик, чтобглаза мои тебя не видели.

– Господин Доррегарай, – проговорил Богольт,подходя к чародею, – оправдайте хоть чем-нибудь свое присутствие.Припомните легенды и сказания. Что вам известно о золотых драконах?

Чародей улыбнулся, гордо выпрямился.

– Что мне известно о золотых драконах, говоришь? Мало,но все-таки…

– Так слушаю.

– И слушайте, слушайте внимательно. Вон там, переднами, сидит золотой дракон. Живая легенда, последнее, быть может, иединственное в своем роде существо, уцелевшее от вашего неудержимого стремленияубивать. Легенду не убивают. Я, Доррегарай, не позволю вам тронуть этогодракона. Понятно? Можете собирать шмотки, приторачивать вьюки и возвращаться подомам.

Геральт был уверен, что начнется суматоха. Он ошибался.

– Уважаемый чародей, – прервал тишинуГилленстерн, – следите за тем, что и кому вы говорите. Король Недамирможет приказать вам, Доррегарай, приторочить вьюки и убираться к черту. Но ненаоборот. Вам это ясно?

– Нет, – гордо ответил чародей. – Неясно. Ибоя – Доррегарай, и мне не может приказывать король, владения которого можноохватить взглядом с высоты частокола, огораживающего паршивую, грязную, простиГосподи, засранную крепость. Известно вам, милсдарь Гилленстерн, что стоит мнепроизнести заклинание и шевельнуть рукой, как вы превратитесь в коровьюлепешку, а ваш недозрелый король – в нечто непроизносимо худшее? Вам ясно?