После туалета и завтрака, стали собираться в дорогу. Глядя, как Гюнтер пакует свой саквояж, Вера Александровна вдруг почувствовала, что на душе ее сделалось тоскливо и тревожно. Она подошла к молодому человеку и, взяв его за руку, внимательно посмотрела в глаза.

— Будь моя воля, я бы никуда не уезжала и навсегда осталась с тобой здесь, в этом номере.

— Я бы скоро тебе надоел, — усмехнулся Гюнтер и, нежно погладив Веру Александровну по голове, добавил, — не переживай. Все будет хорошо.

Вскоре раздался телефонный звонок, известивший Веру Александровну и Гюнтера, что у подъезда гостиницы их ожидает такси.

В ответ на вежливое приветствие Гюнтера водитель Волги ГАЗ-3105, молодой мужчина лет тридцати, что-то буркнул себе под нос и повернул ключ зажигания.

— Куда едем? — не поворачивая головы, процедил он сквозь зубы.

— В аэропорт, — коротко ответил Гюнтер.

Машина резко рванула с места. Несколько минут ехали молча, качаясь из стороны в сторону на частых поворотах, на которых водитель и не думал сбрасывать скорость.

— Куда прешь, е-твою мать?! — рявкнул он в сторону обогнавшей их иномарки.

— Молодой человек, — Вера Александровна осторожно тронула шофера за плечо, — вы не один в салоне. Пожалуйста, не ругайтесь.

Водитель молча втянул голову в плечи. Машину продолжало кидать в разные стороны, как утлое суденышко в девятибалльный шторм.

— Вот почему так!? — вдруг прорычал водитель и с силой ударил кулаком по рулевому колесу, — когда ты открываешь человеку душу, он непременно пытается туда насрать?

— Вы о ком? — насторожилась Вера Александровна.

— Живет в нашем городе одна змеюга! — махнул рукой мужчина и добавил, скрежеча зубами, — чтобы она поскорее здохла, зараза!

— Нельзя так говорить о человеке, — покачала головой Вера Александровна, — грех это.

— Грех?! — повернул назад голову водитель, — а блядовать на стороне за неделю до свадьбы, это не грех?!

Отчаянный визг тормозов заставил Веру Александровну вздрогнуть и повернуть голову вправо, в ту сторону, где сидел Гюнтер. Из-за плеча молодого человека Вера Александровна увидела, как на их Волгу стремительно надвигается тупорылая морда огромного КамАЗа…

Удар пришелся в заднюю дверцу автомобиля.

— Мария, — услышала Мария слабый голос мужа, — Мария иди сюда.

Женщина отложила в сторону одеяло, на котором пыталась заштопать протертую дыру, и вышла во двор.

— Мария, ты не знаешь где Иисус? — Иосиф закашлялся и схватился за грудь, — я утром просил его починить табурет, но он к нему даже не притронулся.

Старик указал на сломанный табурет, лежащий под навесом вверх двумя ножками. Другие две ноги валялись рядом на земле.

— Не знаю, покачала головой Мария, — я его сегодня не видела.

— Сосед два дня назад принес этот табурет. Просил починить. Денег обещал дать, — тяжело вздохнул Иосиф, — сам я не могу это сделать. Глаза не видят, руки трясутся. Да что я тебе объясняю! Ты сама это прекрасно знаешь.

Он кряхтя наклонился, взял одну из сломанных ножек и поднес к глазам.

— Тут делов то, тьфу. За то время, что вода в твоем котле закипит, управиться можно. Но не могу же я каждый раз к старшим сыновьям за помощью обращаться. У них свои семьи, свои заботы. А у Иисуса какие заботы? Шляться без дела целыми днями неизвестно где, да еще старикам в храме головы морочить заумными речами. Вот его заботы! А все ты виновата! — Иосиф ткнул ножкой табурета в сторону жены, — ты ему с детства нашептывала, что он Божий избранник. Вот он нос то и задрал. Ничего в доме делать не хочет.

Старый плотник окинул жену подозрительным взглядом.

— Мария, а ты не говорила Иисусу от кого ты его зачала?

— Нет! Что ты?! — женщина отчаянно замотала головой, — ведь мы с тобой решили ничего не сообщать ему о Духе Святом.

— Ну, хоть на это у тебя ума хватило, — облегченно вздохнул Иосиф, — иначе наш сынуля вообще перестал бы с нами здороваться.

* * *

Высоко в небе кружили ласточки. Иисус задрал голову и внимательно наблюдал за птицами, удивляясь их способности резко менять направление полета. Он сидел на вершине высокого холма, поросшего низкорослым кустарником. За его спиной раскинулся кривыми улочками Назарет, а перед ним расстилалась, изрытая оврагами, бескрайняя равнина.

— Эх, научиться бы мне летать! — молодой человек продолжал пялиться на небо, — я бы полетел к облакам. Я разыскал бы там Господа и спросил: скоро ли? Скоро ли начнется моя миссия? И в чем, собственно говоря, она будет заключаться? Ведь мать говорила, что я избран Богом. Но для чего? Сколько раз я спрашивал ее об этом! Она отвечала что-то путанное. Похоже, бедная женщина сама толком ничего не знает. А время безвозвратно уходит, но ничего в моей жизни не меняется!

Иисус откинулся на траву и закрыл глаза. Где-то рядом застрекотал кузнечик. Прямо над головой прожужжал майский жук.

— Кх, кх, — услышал вдруг молодой человек легкое покашливание. В момент он оторвал тело от земли и огляделся по сторонам. В трех шагах от него стоял нищий. Старые лохмотья едва прикрывали его грязное тело.

— Мне нечего тебе дать, — проворчал Иисус, недовольный тем, что его покой был нарушен.

— Я пришел не брать, а давать, — склонил голову нищий.

— Что же ты мне можешь дать? — ухмыльнулся молодой человек.

— Власть, — последовал неожиданный ответ.

— Власть?! — рассмеялся Иисус, — над кем?

— Прежде всего, над самим собой.

— Что-то я тебя не понимаю, — нахмурился Иисус, заподозрив, что перед ним ненормальный.

— Позволь мне кое-что тебе показать? — улыбнулся незнакомец, — смотри.

Он протянул руку с растопыренными пальцами в ту сторону, откуда доносилось стрекотание кузнечика. В следующий миг стрекотание смолкло. Нищий опустил руку и стрекотание возобновилось. Несколько раз незнакомец то поднимал руку, то опускал ее и всякий раз стрекотание кузнечика то прекращалось, то возобновлялось вновь.

— А теперь посмотри туда, — нищий указал на подножье холма, — видишь то стадо коров?

Иисус молча кивнул головой.

— Сейчас эти коровы двинутся в нашу сторону.

Рука незнакомца с растопыренными пальцами вытянулась по направлению к стаду. Словно услышав раскат грома, коровы разом повернули головы к вершине холма. Еще миг и они так же дружно стали взбираться на холм. Перепуганный пастух, размахивая кнутом, попытался встать на их пути, но коровы, не обращая на него ни малейшего внимания, продолжали восхождение.

— Пожалуй, достаточно, — нищий опустил руку, и коровы тут же остановились.